Долгосрочность планирования — производная от ресурсов и политической воли*

Причины короткого горизонта планирования у населения

Короткие горизонты планирования в России связаны прежде всего с историческими травмами. Советское послевоенное руководство, прошедшее вой­ну, очень трепетно относилось к вопросам поддержания обороноспособности даже тогда, когда это, может быть, было уже неразумно. Психологическая травма, нанесенная вой­ной, продуцировала постоянно растущие расходы на оборону, которые были одним из факторов тяжелого кризиса советской экономической системы.

То же самое можно сказать про современную историю. Мы помним события начала 1990-х годов, 1998, 2009, 2014—2015 годы, 2020. Каждые пять-семь лет случалась ­какая-­нибудь неприятность, мы перманентно попадаем в экономические кризисы различной природы. Люди, корпорации, государство — все привыкли ориентироваться на то, что вот-вот произойдет ­что-то неприятное. Все хотят иметь резервы, и все меньше средств остается на реализацию долгосрочных стратегий.

Второй важный вопрос — уровень жизни населения. У половины российских семей доходы уходят на текущие траты. Человек, которому зарплаты хватает только на оплату услуг ЖКХ, транспорт и продукты питания, вынужденно живет сегодняшним днем. Трудно представить, что, имея доходы в 30 тысяч руб­лей в месяц, ­кто-то будет вкладываться в финансовые инструменты с горизонтом 5—7—10 лет.

Существенно меньшая часть населения, у которой доходы превышают текущие расходы, ведет себя вполне разумно (была бы возможность!), их финансовое поведение способствует развитию экономики, личности и человеческого капитала. В период роста ставок по депозитам они предпочитают увеличивать банковские вклады. Многие осуществляют долгосрочную стратегию инвестирования в недвижимость. Значительная часть обеспеченного населения в условиях снижения ставок по депозитам в 2019—2020 годы открыла брокерские счета, вышла на фондовый рынок. Семьи с уровнем дохода от 100 тысяч руб­лей на человека вкладываются в покупку товаров длительного пользования, платных образовательных и медицинских услуг высокого качества, услуг в сфере отдыха и культуры.

Примеры рационального финансового поведения демонстрировали данные сервисов ВТБ, Сбера, банка Тинькофф в отношении выплат, которые получили семьи с детьми в период кризиса 2020 года: их расходовали на покупку товаров для детей, для ремонта, на товары длительного пользования, на бытовую технику, то есть на то, что прежде всего нужно и что позволяет им развивать себя, семью, домашнее хозяйство. Разумеется, это поддерживало и экономику.

Атавизмы советского периода в поведении людей остались в прошлом, сегодня все вполне рационально: когда появляется доход, люди понимают, что такое депозит и на чем можно заработать. И если они, например, не вкладываются в добровольное пенсионное страхование, то не потому, что они «неправильные» и не хотят готовиться к пенсии, а потому что делают рациональный выбор с учетом финансовых ограничений. С зарплатой в 200 тысяч руб­лей не проблема отложить 10 тысяч на пенсию, вопрос в том, что людей с такими доходами критически мало.

Все просто: выше доходы — больше спрос со стороны населения — больше возможностей для развития долгосрочных инструментов и программ. Поэтому сегодня главная задача состоит в преодолении образовавшейся в последнее десятилетие ямы в реальных доходах. Если государство и общество предпримут действия для ускорения темпов экономического роста, перераспределения доходов в сторону менее обеспеченных граждан (через дифференциацию ставки подоходного налога, увеличение социальной поддержки или другие мероприятия), то мы получим результат практически мгновенно.

Возможности долгосрочного планирования у бизнеса

Бизнес к проведению более долгосрочной политики сегодня подталкивают такие процессы, как структурные сдвиги в экономике, увеличение затрат на энергию, уменьшение возможности экспортировать ресурсы за рубеж, климатическая, или зеленая, повестка — на эти вызовы реагировать сиюминутными решениями невозможно.

У российского среднего и крупного бизнеса горизонт планирования довольно длительный. В строительстве объектов генерации электроэнергии или в модернизации металлургического комбината, например, инвестиции обеспечивают производство и продажу продукции на протяжении нескольких десятков лет. Нефтянка, газ тоже не сбрасывают мгновенно инвестиции при падении цены на нефть — потому что кризис рано или поздно пройдет, а спрос восстановится. В любой устойчивой компании есть долгосрочные стратегии, как правило, есть специальный департамент, отдельная функциональная единица, отвечающая за стратегию, макроэкономику, за долгосрочные прогнозы, работающая с анализом данных по инфляции, ценам, динамикой спроса. Сегодня для приличной компании это must have.

Главное, что интересует бизнес, — это перспектива спроса. Если государство покажет заинтересованность в высоких темпах роста спроса, бизнес автоматически начнет вкладывать, как это было в 2000-е годы, когда инвестиционный климат был не лучше, чем сейчас, а темпы роста — порядка 7,5 %. Под эти темпы западный и отечественный бизнес активно инвестировал в модернизацию, особенно по направлениям, связанным с товарами, ориентированными не только на спрос населения, но и на инвестиционный спрос.

Возможности перехода к долгосрочному планированию у государства

Проблема коротких горизонтов планирования скорее характерна для государства, которое пока еще не выработало механизмы разработки и реализации долгосрочной политики. Хотя элементы долгосрочной политики, безусловно, присутствуют. Например, расходы на демографическую политику — это замах на горизонт 20—30 лет, расходы на модернизацию Восточного полигона РЖД — тоже инвестиция на долгую перспективу.

Первой попыткой системного долгосрочного планирования была концепция долгосрочного развития Российской Федерации 2008 г., которую делали Минэкономразвития и Правительство. Документ качественный, но корабль столкнулся с айсбергом краткосрочных проблем в период кризиса 2008—2009 гг. и был забыт. После этого попытки долгосрочного планирования предпринимаются постоянно, и с таким же примерно результатом. 172-й ФЗ «О стратегическом планировании» 2014 г. привел к административному хаосу, по результатам его действия на федеральном, региональном и муниципальном уровне было создано порядка 14 тысяч документов, большая их часть реального влияния на экономическую политику не оказала. Горизонты до 2024-го, 2030-х задавали Указы Президента 2007, 2012, 2018, 2020 годов. Несколько раз долгосрочный прогноз делало Минэкономразвития, долгосрочный бюджетный прогноз Минфина есть в материалах Закона о бюджете на 2022 год и плановый период 2023—2024 годы.

Чиновники глубоко понимают проблемы на практическом, «инженерном» уровне, но им, как правило, не хватает взгляда «сверху», понимания того, как отдельные решения влияют в целом на развитие экономики в долгосрочной перспективе. Необходимо связать между собой вопросы оперативного краткосрочного характера и стратегию. Для этого целесообразно иметь разделение функционала: люди, занимающиеся оперативной деятельностью, и люди, занимающиеся стратегией. Необходимо выделение стратегических задач в отдельное производство delivery unit — в подчиненный президенту институт или институт в структуре правительства, который отвечает за достижение стратегических целей. Выделение стратегических задач в отдельное производство характерно для быстрорастущих стран Юго-­Восточной Азии (Сингапур, Индонезия). В Китае это разделение существует, потому что еще сохранилось централизованное планирование. В свое время (до конца 1980-х годов) во Франции было министерство планирования, когда французская экономика активно перестраивалась. Сейчас долгосрочный сюжет с горизонтом до 2050—2060-х годов для мира и России — климат. У нас еще не было решений такой длительности, поэтому Стратегия низкоуглеродного развития — отличный повод для тренировки дальнозоркости.

Еще раз подчеркну: долгосрочное планирование определяется возможностями распределения ресурсов. Если бы у правительства Гайдара в свое время были возможности маневрирования ресурсами, может быть, они выстроили бы средне- и долгосрочную политику. Но ресурсов не было, и они с переменным успехом занимались краткосрочной политикой. Сейчас серьезных финансовых проблем ни у государства, ни у бизнеса нет. Вопрос в политической и экономической воле и удержании пропорции между мерами краткосрочного оперативного реагирования и долгосрочной политикой.

*По мотивам интервью специально для СоциоДиггера. Интервью брала Наталья Седова, текст готовили Вера Пешкова и Наталья Седова.