Гражданская идентичность и ментальное здоровье россиян: роль психологических стратегий совладания в условиях санкционной политики

Экономические и политические санкции все чаще используются во время конфликтов между странами, поэтому они становятся неотъемлемой частью жизни огромного числа людей. Однако психологическое состояние населения стран, находящихся под санкциями, до сих пор не стало объектом пристального внимания ученых. Между тем санкции и конфликты приводят не только к экономическим и политическим, но и к психологическим последствиям, которые могут выражаться в ухудшении ментального здоровья населения. Ниже рассмотрим, каким образом россияне совладают с неблагоприятными психологическими последствиями санкций и различными угрозами, какие психологические предикторы лежат в основе копинг-стратегий, которые могут быть положительно связаны с ментальным здоровьем россиян.

Население России столкнулось с самым большим в мире количеством экономических и политических санкций. Для россиян была приостановлена выдача виз в ряд западных стран[1], во многих из них возникла так называемая культура отмены, когда стали «отменять» многое, что связано с Россией[2]. Международные договоренности и соглашения стали стремительно рушиться: зарубежные университеты начали разрывать соглашения с российскими университетами, внутри университетов резко сократились научные контакты, счета простых россиян в иностранной валюте стали недоступны, а те россияне, кто инвестировал в иностранные акции, фактически лишились их, у российских бизнесменов за рубежом стали отнимать производство. В связи с отказом ряда стран от авиасообщения с Россией полеты за границу превратились в сложный квест с несколькими пересадками, что сделало зарубежные поездки даже в дружественные страны весьма непростыми. При этом тенденция санкционного наступления на простых россиян только усиливается: в середине сентября 2023 года был введен запрет на въезд в Эстонию, Латвию и Литву на личных транспортных средствах с российскими госномерами, а в Германии такие автомобили просто начали конфисковывать.

По свидетельствам практикующих психологов, количество обращений россиян за психологической помощью значительно возросло (по некоторым данным, на 66%), кроме этого, усилилась выраженность симптомов стресса, депрессии и тревоги[3]. Специальные мониторинги зафиксировали скачок выраженности негативной психологической симптоматики у россиян после начала СВО и усиления санкционной политики против России. В первом квартале 2022 года наблюдался рост тревожно-депрессивной симптоматики, превышающий показатели периода пандемии 2020-2021 годов. Согласно данным мониторинга, проводимого Институтом психологии РАН, доля респондентов, отмечающих у себя симптомы клинической тревоги, выросла с 18% в январе до 28% в начале марта, а симптомы уровня депрессии — с 27% до 42%. В апреле уровень психологического неблагополучия стал снижаться и к маю вернулся к значениям начала пандемии. В мае — августе 2022 годв его показатели оставались стабильными: доля респондентов с симптоматикой тревоги составляла 20-21%, а с симптоматикой депрессии — 32-35%[4].

Так как в целом обстановка вокруг санкционной политики Запада и проведения Россией СВО сопряжена со снижением психоэмоционального благополучия россиян[5], важно найти ответ на вопрос, какие психологические ресурсы и стратегии могут использоваться для совладания с трудностями, связанными с санкционной политикой стран в отношении России.

В исследовании мы выдвигаем предположение, что одним из базовых психологических ресурсов для реализации стратегий совладания в сложившейся ситуации выступает гражданская идентичность россиян. Именно она является психологическим ресурсом совладания с жизненными трудностями и может иметь положительный эффект на ментальное здоровье россиян через отдельные стратегии психологического копинга.

Гражданская идентичность как ресурс совладения с трудностями

Санкционная политика ухудшает условия жизни и, как следствие, приводит к снижению субъективного благополучия, сокращению дальнейших возможностей и перспектив граждан страны, находящейся под санкциями. Это можно видеть на примере таких подвергшихся санкциям стран, как Иран или Куба[6]. Негативные психологические последствия экономических санкций можно рассматривать как неудачу в экзистенциальном поиске смысла собственного существования. Все это ставит под угрозу Я-концепцию личности. Одно явление, которое порождает такое чувство неудачи, приводящее к негативному психологическому состоянию, было описано как неопределенность в Я-концепции[7]. Значение данного термина состоит в том, что индивиды не имеют ясности в восприятии себя, то есть их идентичность слабая или неопределенная. Четкая Я-концепция может помочь человеку лучше справляться с негативным психологическим состоянием[8]. Следовательно, ясная и сильная гражданская идентичность также может быть ресурсом преодоления психологических проблем, возникающих вследствие внешних воздействий.

Гражданская идентичность представляет собой чувство принадлежности к конкретному обществу[9], включая благоприятные характеристики группы, которые способствуют позитивной самокатегоризации индивида[10]. Таким образом, индивиды включают в образ себя позитивные характеристики группы, связанные с ее достижениями, историей, успехами, влиятельностью, что усиливает и оздоравливает их Я-концепции[11]. Поэтому гражданскую идентичность можно рассматривать как эмоциональный ресурс, который позволяет удовлетворить фундаментальные потребности, такие как групповая принадлежность и развитие позитивного представления о себе[12].

Следовательно, мы можем предположить, что сильная гражданская идентичность имеет потенциал обеспечить эмоциональную устойчивость, которая, в свою очередь, может помочь людям сохранить психическое здоровье в трудных ситуациях. Эмпирические исследования показывают, что сильная идентификация со страной связана с некоторыми из личностных конструктов, ассоциированных с ментальным здоровьем. Например, Тимотиевич и Брейквелл обнаружили, что мигранты из бывшей Югославии в Великобританию сохраняли свою этническую идентичность, потому что идентификация с родной страной помогала им ощущутить самоэффективность[13]. Соответственно, мы высказали следующие предположения:

— во-первых, гражданская идентичность россиян положительно связана с их ментальным здоровьем (включающим уровень депрессии и общего психологического здоровья личности).

— во-вторых, чем сильнее выражена гражданская идентичность россиян, тем выше общее психологическое здоровье личности.

— в-третьих, чем сильнее выражена гражданская идентичность россиян, тем ниже уровень депрессии личности.

Стратегии преодоления стресса и психологических трудностей: подход Маккуббина и Паттерсона

Во многих исследованиях сообщалось о положительной взаимосвязи между уровнями гражданской идентификации и субъективного благополучия[14]. При этом если мы говорим о стрессовой реакции россиян на санкционную политику западных стран, то целесообразно задаться вопросом: если гражданская идентичность россиян сохраняет свой положительный эффект на ментальное здоровье рассматриваемой ситуации, то посредством чего это происходит? Какие психологические механизмы могут лежать в основе данной связи?

В нашем исследовании мы предполагаем, что гражданская идентичность сопряжена с определенными стратегиями психологического копинга, который, в свою очередь, уже может быть связан с ментальным здоровьем. Другими словами, стратегии психологического копинга играют роль медиатора связи между гражданской идентичностью и ментальным здоровьем. Совладание (копинг) — это любая стратегия, направленная на управление стрессовыми событиями или обстоятельствами[15].

Поскольку большинство людей либо имеют свои семьи, либо взаимодействуют с близкими родственниками как членами семьи (родители, братья, сестры), реакция на стресс, вызванный санкционной политикой в отношении России, во многом зависит и от членов семьи. Члены семьи могут оказывать индивиду дополнительную поддержку, равно как и налагать дополнительную ответственность на него при выборе тех или иных решений. Например, если одинокий человек мог бы позволить себе более пассивные стратегии реакции, то человек, несущий ответственность за семью, скорее предпочтет более активные стратегии копинга, а также использование социального капитала семьи (знакомства членов семьи, более широкий круг родственников) для преодоления негативных последствий стресса, вызванного санкционными ограничениями. Пытаясь совладать с эмоциональными последствиями санкций, человек защищает не только себя, но и своих близких, которые также во многом включены в этот процесс. Поэтому рассматривать стратегии совладания со стрессовыми последствиями санкционной политики необходимо с учетом всей семьи как ресурса. Для оценки стратегий, используемых семьей для совладания с внешними стрессами, возникающими при взаимодействии с обществом, разработана "Шкала оценки копинговых стратегий в кризисных для семьи ситуациях«[16].

Семейные стратегии копинга укрепляют или поддерживают ресурсы, которые защищают семью от стресса и могут влиять на то, как стресс воздействует на психическое здоровье[17]. Для измерения стратегий преодоления трудностей Маккуббин и Паттерсон разработали шкалу индивидуальной оценки (F‐COPES), как семья респондента совладает с кризисами. Эта модель включает в себя следующие копинговые стратегии:

1. получение социальной поддержки — способность семьи активно получать поддержку от родственников, друзей, соседей и расширенной семьи;
2. переосмысление — способность семьи переосмыслять стрессовые события и смотреть на них по-иному, чтобы сделать их более управляемыми;
3. поиск духовной поддержки — способность семьи обрести духовную поддержку;
4. мобилизация семьи на получение и принятие помощи — способность семьи обращаться к различным общественным ресурсам и принимать помощь от других;
5. пассивная оценка — способность семьи принимать проблемные ситуации, сводящая к минимуму реакцию на них.

Санкционная политика в отношении России представляет собой стрессовую ситуацию и, соответственно, актуализирует психологические стратегии совладания с данными негативными явлениями. Как мы видели выше, существует базовая положительная связь между гражданской идентичностью и ментальным здоровьем личности. Ввиду этого мы можем предположить, что стратегии совладания, как более гибкое явление, могут играть роль медиаторов данной связи. Психологический механизм здесь может заключаться в том, что выраженная гражданская идентичность может вызывать определенные копинговые стратегии, которые, в свою очередь, повышают общее психологическое здоровье и снижают выраженность депрессивных симптомов. Таким образом, мы делаем еще одно общее предположение:

— в-четвертых, стратегии совладания выполняют роль медиаторов связи между гражданской идентичностью и показателями ментального здоровья.

Однако мы не можем выдвинуть конкретные гипотезы относительно того, какие именно стратегии будут медиаторами связи между гражданской идентичностью и показателями ментального здоровья. Это остается вопросом нашего исследования и будет уточнено после получения эмпирических результатов. Поэтому в данном аспекте нашей работы мы проводим поисковое исследование.

Методика

Сбор данных производился с использованием платформы Anketolog. ru, было опрошено 384 респондента. Размер выборки был определен на основе калькулятора оптимального размера выборки.

При оценке выраженности гражданской идентичности респондентов нами использовалась методика Роккас[18], разработанная для оценки идентификации с обществом.

Шкала оценки копинговых стратегий в кризисных для семьи ситуациях была разработана Маккуббином, Олсоном и Ларсеном[19] для выявления моделей совладающего поведения семей, переживающих кризисы. Опросник состоит из 30 пунктов, описывающих стратегии совладающего поведения семьи с проблемами и трудностями.

Ментальное здоровье оценивалось по двум показателям. Мы измеряли общее психологическое здоровье индивида и уровень депрессии. При обработке данных мы применяли показатель общего психологического здоровья индивида и показатель депрессии как отдельные зависимые переменные.

Для оценки общего психологического здоровья мы использовали Опросник общего состояния здоровья (GHQ). GHQ — это краткий скрининговый опросник, предназначенный для выявления нарушений психического здоровья[20].

Для оценки депрессии мы применяли шкалу депрессии Центра эпидемиологических исследований (CES-D)[21]. Эта методика включает в себя 20 пунктов и позволяет быстро, основываясь на самоотчете респондента, определить выраженность симптомов депрессии.

Опросник содержал ряд вопросов, направленных на контроль социально-демографических переменных (пол, возраст, образование, доход). Также для оценки изменений в материальном благосостоянии с начала СВО дополнительно задавался вопрос «Как изменилось Ваше материальное положение в связи с началом Россией специальной военной операции?». Для ответов предлагалась 7-балльная шкала от 1 — «значительно ухудшилось» до 7 — «значительно улучшилось».

 

Результаты исследования

В результате исследования мы выяснили, что выраженность гражданской идентичности имеет как прямую, так и непрямую положительную связь (через некоторые из стратегий копинга) с общим психологическим здоровьем личности. Что касается депрессии, то мы не обнаружили прямого эффекта, но зафиксировали непрямой отрицательный эффект через стратегию «переосмысление». Таким образом, мы видим, что гражданская идентичность действительно может быть важным фактором ментального здоровья в стрессовой ситуации, вызванной санкционной политикой.

Гражданская идентичность не оказывает прямого отрицательного эффекта на депрессию, как мы ожидали, однако она демонстрирует непрямой отрицательный эффект через стратегию «переосмысление». Также через эту стратегию (наряду со стратегией «духовная поддержка») гражданская идентичность имеет непрямой эффект на общее психологическое здоровье. В предыдущих исследованиях проводилось различие между когнитивным и поведенческим стилями совладания[22]. Когнитивные подходы указывают на то, что индивид может переосмыслить стрессор таким образом, чтобы он казался более позитивным, в то время как поведенческое преодоление может включать в себя некоторые заметные изменения в действиях[23].

У наших респондентов «переосмысление» оказалось самой продуктивной стратегией совладания. Более высокая эффективность когнитивного переосмысления была обнаружена и в других эмпирических исследованиях[24]. Эта стратегия отражает способность человека воспринимать стресс как имеющий какой-то положительный результат. Например, многие люди в России разделяют мнение о положительном влиянии экономических санкций на экономику России. Из-за санкций с российского рынка ушло много зарубежных компаний, что дало сильный толчок для развития российскому бизнесу. Также в ситуации ограничений на поставку высокотехнологичной продукции и установления потолка цен на российские энергоресурсы Россия вынуждена заниматься импортозамещением и развивать собственное производство[25]. Логично, что такой способ мышления и восприятия санкций будет свойственен людям с сильной гражданской идентичностью.

В целом мы можем предложить два возможных механизма связи между гражданской идентичностью и ментальным здоровьем.

1) Люди с сильной гражданской идентичностью способны в позитивном ключе оценить стрессовую ситуацию (стратегия «переосмысление»), и это в конечном счете позволяет им поддерживать ментальное здоровье в такой ситуации и снижать депрессию.

2) Второй механизм возможен, когда на фоне ярко выраженной гражданской идентичности человек испытывает огорчение из-за того, в каком положении оказалась его страна. Однако с опорой на свою идентичность он выстраивает положительный образ будущего своей страны и предпринимает попытки воплотить его в реальность. Например, открывает бизнес благодаря появившимся вследствие ухода иностранных компаний возможностям.

Как уже отмечалось, помимо стратегии «переосмысление» медиатором связи гражданской идентичности и общего психологического здоровья является стратегия «духовная поддержка». Ее роль значительно слабее, чем «переосмысления», но, тем не менее, значима. Относительно положительной связи религиозности и ментального здоровья личности существует довольно обширный пул литературы[26]. Опираясь на результаты нашего исследования, мы можем сказать, что усиление религиозности (а через нее, вероятно, обращение к традиционным ценностям и истории) является одним из психологических механизмов поддержания общего психологического здоровья для личности в сложной социально-экономической и политической ситуации. Сильная гражданская идентичность предполагает ментальную связь с историей страны, а значит, своего рода психологическую связь с предками, традициями. Осознание такой связи дает психологические силы совладения с трудностями, и это очень важно в критических ситуациях.

Заключение

В проведенном исследовании было показано, что гражданская идентичность имеет как прямой, так и непрямой положительный эффект на общее психологическое здоровье личности в стрессовой ситуации, вызванной санкционной политикой западных стран в отношении России. Непрямой эффект оказывается через психологические копинговые стратегии «переосмысление» и «духовная поддержка». Другими словами, сильная гражданская идентичность позволяет взглянуть на ситуацию по-новому, переосмыслить ее, а также найти силы поддержки в религии и традиционных ценностях, что в конечном счете позволяет поддерживать общее психологическое здоровье.

В отношении снижения депрессии роль гражданской идентичности не столь значительна, но все же она присутствует. Мы не обнаружили статистически значимого прямого или общего эффекта гражданской идентичности на депрессию. Однако мы выявили статистически значимый непрямой отрицательный эффект через стратегию «переосмысление». Другими словами, через использование стратегии «переосмысление» выраженная гражданская идентичность способна снижать депрессию. В целом мы увидели, что «переосмысление» оказалась самой продуктивной психологической стратегией в нашем исследовании: через нее гражданская идентичность может повышать общее психологическое здоровье и снижать депрессию.

 

---

[1] Какие страны перестали выдавать визы гражданам России // Т—Ж. 06.03.23. URL: https://journal. tinkoff. ru/news/visa-ban/.

[2] Cancel Culture в буквальном смысле // КО. 16.09.2022. URL: https://ko. ru/articles/cancel-culture-v-bukvalnom-smysle/.

[3] Один большой стресс. Как 2022 год отразился на психологическом здоровье россиян. URL: https://secretmag. ru/zdorove/odin-bolshoi-stress-2022.htm.

[4] Нестик Т. А., Неверов А. Н., Гагарина М. А. Анализ психологического состояния общества по итогам января-августа 2022 г. // Квартальный прогноз ВВП. Выпуск № 55. М.: ИНП РАН, 2022.

[5] Нестик Т. А., Неверов А. Н., Гагарина М. А. Анализ психологического состояния общества и прогноз его динамики в 2023 г. // Квартальный прогноз ВВП. Выпуск № 57. М.: ИНП РАН, 2022.

[6] Рахаев Х. М., Гятов А. В. Санкции как инструмент воздействия на социально-экономическое и политическое развитие страны // Влияние новой геополитической реальности на государственное управление и развитие Российской Федерации. 2018. С. 207–217.

[7] Higgins E. T. (1987) Self-Discrepancy: A Theory Relating Self and Affect. Psychological Review. Vol. 3. P. 319–340.

[8] Zhang L. E., Lauring J., Liu T. (2022) A Sense of Belonging Helps! The Alleviating Effect of National Identification on Burnout among Diplomats. Journal of Global Mobility: The Home of Expatriate Management Research. Vol. 10. No. 1. P. 55–79.

[9] Igarashi A. (2019) Till Multiculturalism Do Us Part: Multicultural Policies and the National Identification of Immigrants in European Countries. Social Science Research. Vol. 77. P. 88–100.

[10] Turner J. C., Hogg M. A., Oakes P. J., Reicher S. D., Wetherell M. S. (1987) Rediscovering the Social Group: A Self-Categorization Theory. New York: Blackwell.

[11] Oakes P. J., Turner J. C. (1980) Social Categorization and Intergroup Behaviour: Does Minimal Intergroup Discrimination Make Social Identity More Positive? European Journal of Social Psychology. Vol. 10. P. 295–301.

[12] Zhang L. E., Lauring J., Liu T. (2022) A Sense of Belonging Helps! The Alleviating Effect of National Identification on Burnout among Diplomats. Journal of Global Mobility: The Home of Expatriate Management Research. Vol. 10. No. 1. P. 55–79.

[13] Timotijevic L., Breakwell G. M. (2000) Migration and Threat to Identity. Journal of Community & Applied Social Psychology. Vol. 10. No. 5. P. 355–372.

[14] Dimitrova R., Buzea C., Ljujic V., Jordanov V. (2013) The Influence of Nationalism and National Identity on Well-Being of Bulgarian and Romanian Youth. Studia UBB Sociologia. Vol. 58. No. 1. P. 69–86; Zdrenka M., Yogeeswaran K., Stronge S., Sibley C. G. (2015) Ethnic and National Attachment as Predictors of Wellbeing among New Zealand Europeans, Māori, Asians, and Pacific Nations Peoples. International Journal of Intercultural Relations. Vol. 49. P. 114–120.

[15] Mckelvey L., Schiffman R. F., Brophy‐Herb H. E. et al. (2015) Examining Long‐Term Effects of an Infant Mental Health Home‐Based Early Head Start Program on Family Strengths and Resilience. Infant Mental Health Journal. Vol. 36. No. 4. P. 353–365.

[16] McCubbin H., Olson D. H., Larsen A. (1987) F-COPES: Family Crisis Oriented Personal Evaluation Scales. In: H. McCubbin, A. Thompson (eds.), Family Assessment Inventories for Research and Practice. Madison: University of Wisconsin-Madison. P. 195–205.

[17] Mckelvey L., Schiffman R. F., Brophy‐Herb H. E. et al. (2015) Examining Long‐Term Effects of an Infant Mental Health Home‐Based Early Head Start Program on Family Strengths and Resilience. Infant Mental Health Journal. Vol. 36. No. 4. P. 353–365.

[18] Roccas S. (1997) The Effects of Group and Individual Characteristics and Their Interaction on Identification with Groups. Unpublished Doctoral Dissertation. The Hebrew University of Jerusalem.

[19] McCubbin H., Olson D. H., Larsen A. (1987) F-COPES: Family Crisis Oriented Personal Evaluation Scales. In: H. McCubbin, A. Thompson (eds.), Family Assessment Inventories for Research and Practice. Madison: University of Wisconsin-Madison. P. 195–205.

[20] Goldberg D. (1978) Manual of The General Health Questionnaire. Windsor: NFER-Nelson Publishing.

[21] Radloff L. S. (1977) The CES-D Scale: A Self-Report Depression Scale for Research in the General Population. Applied Psychological Measurement. Vol. 1. No. 3. P. 385–401.

[22] Ridder D. D. (1997) What Is Wrong with Coping Assessment? A Review of Conceptual and Methodological Issues. Psychology and Health. Vol. 12. No. 3. P. 417–431.

[23] Tischler V. A., Vostanis P. (2007) Homeless Mothers: Is There a Relationship between Coping Strategies, Mental Health and Goal Achievement? Journal of Community & Applied Social Psychology. Vol. 17. No. 2. P. 85–102.

[24] Jarvis P. A., Creasey G. L. (1991) Parental Stress, Coping, and Attachment in Families with an 18-Month-Old Infant. Infant Behavior and Development. Vol. 14. No. 4. P. 383–395.

[25] Цветков В. А. Окно возможностей новой реальности // ЭВР. 2022. Т. 3. С. 29–36.

[26] См. обзор в: Bonhag R., Upenieks L. (2021) Mattering to God and to the Congregation: Gendered Effects in Mattering as a Mechanism between Religiosity and Mental Health. Journal for the Scientific Study of Religion. Vol. 60. No. 4. P. 890–913.