Гражданское участие во время пандемии COVID-19

Пандемия COVID-19 существенно повлияла как на повестку гражданского участия, так и на условия ее осуществления и вовлечения в нее граждан. Дестабилизирующая ситуация пандемии особенно отчетливо проявила значимость институтов гражданского общества для социальной стабильности в нашей стране. В связи с этим важно обратиться к установкам россиян, связанным с их участием в практиках гражданского общества, а также проанализировать, как трансформировались практики гражданского участия — волонтерство и благотворительность, которые немыслимы без активной деятельности негосударственных некоммерческих организаций (НКО). Для этого используем данные трех эмпирических исследований, проведенных Центром исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ «Высшая школа экономики» в 2020 году [1].

Факторы гражданской самоорганизации

Готовность объединяться с другими людьми для совместных действий — это основа гражданской самоорганизации, спонтанных инициатив неравнодушных людей, которые берут в собственные руки решение проблем, улучшение своей жизненной ситуации и помощь другим людям, испытывающим трудности. Многие из этих инициатив уже продемонстрировали высокий потенциал и осязаемый результат. Положительная установка россиян на объединение реализовывалась и в сложных условиях распространения коронавируса, когда нормой жизни была самоизоляция.

Согласно результатам всероссийского опроса населения, 38 % россиян отметили, что готовы объединяться с другими людьми для совместных действий, если их идеи и интересы совпадают, и 20 % — что скорее готовы, чем нет (скорее не были готовы объединяться с другими 12 % респондентов и не были готовы совсем 24 %). Однако, по данным Мониторинга состояния гражданского общества НИУ «Высшая школа экономики», в 2019 году потенциальная готовность россиян объединяться с другими людьми находилась на более высоком уровне. К тем, кто готов объединяться с согражданами для общего дела, отнесли себя 76 % населения (и 21 % оказались не готовы объединяться с другими людьми для ­каких-либо совместных действий, даже если их идеи и интересы совпадают).

На готовность объединяться значительно влияет уровень социальной активности граждан. Среди россиян выделяются группы социально активных людей, которые в большей степени готовы к объединению с другими — те, кто участвует в деятельности общественных объединений, в акциях помощи людям, в организации коллектива для решения личной или чужой проблемы.

Надо отметить, что в большей степени готовы к объединению удовлетворенные жизнью россияне. Та же тенденция характерна и для такого фактора, как оценка ближайших изменений жизни в нашей стране. Россияне-­оптимисты, считающие, что в ближайшем будущем жизнь в нашей стране станет лучше, в большей степени, чем остальные, выражают готовность к объединению с другими.

Аналогичная ситуация наблюдается и в распределении респондентов по субъективному ощущению счастья. Счастливые россияне в большей степени готовы к объединению, нежели те, кто не ощущает себя счастливым. Также более склонны к объединению волонтеры и делающие денежные пожертвования россияне, в особенности те, кто участвует в такой деятельности часто.

Таким образом, данные исследований подтвердили высокую готовность россиян объединяться перед лицом угрозы распространения коронавируса. Многочисленные примеры показывали, что современные информационные технологии помогали распространять новые инициативы взаимопомощи и расширять круг заинтересованных участников. Режим самоизоляции, безусловно, создавал серьезные препятствия для участия в добровольческих инициативах, что, однако, не снижало запрос на объединение, а высвечивало недостаток инфраструктурной и организационной поддержки таких инициатив. Система информирования о местоположении людей, нуждающихся в помощи, их потребностях, ориентация потенциальных добровольцев относительно пользующихся спросом конкретных видов онлайн-­помощи, а также обеспечение добровольцев индивидуальными средствами защиты, страховкой и льготами на проезд помогали актуализировать высокий потенциал активных граждан к объединению в непростых условиях пандемии.

Кроме готовности объединяться с другими людьми, важное значение для реализации потенциала гражданского участия имели доверие и чувство ответственности у россиян в период пандемии — они оказались довольно высокими. Доверие на дальней социальной дистанции (незнакомым людям) составляло 26 %, и это почти самый высокий результат за весь период наблюдений в рамках мониторинга. Доверие на ближней социальной дистанции (своему непосредственному окружению) составляло 75 %. Оно было положительно связано с готовностью помогать соседям и незнакомым нуждающимся людям, оказавшимся в условиях самоизоляции (рис. 1). Как отмечали участники онлайн-­фокус-групп, дальнейшему укреплению доверия — как между людьми, так и общественным, властным институтам, — могут служить такие факторы, как стабилизация экономической ситуации, улучшение информирования населения о финансовых, правовых и юридических вопросах, связанных с последствиями пандемии коронавируса, государственная помощь медицинскому сообществу, бизнесу и населению в трудных экономических условиях.

Многие россияне ощущали ответственность на различной социальной дистанции: 90 % опрошенных чувствовали ответственность за происходящее в семье, у себя на работе — 60 %, в своем доме, дворе — 77 %, в городе/селе — 70 %, ответственность за страну испытывали 64 %, за ситуацию в мире — 55 %. В 2020 году можно было наблюдать наивысший уровень ответственности за происходящее в стране и в населенном пункте за последние пятнадцать лет. Чувство ответственности практически на всех социальных дистанциях больше было свой­ственно респондентам, которые заявляли о готовности помогать нуждающимся людям, испытывающим сложности в связи с эпидемией, а также тем, кто имел опыт волонтерства (табл. 1). Чувство ответственности побуждало людей соблюдать карантинные меры.

Волонтерство

В усилиях профилактики распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и по борьбе с ее последствиями можно выделить следующие особо востребованные направления деятельности волонтеров:

• помощь в снабжении людей из групп риска товарами первой необходимости;
• помощь в медицинских учреждениях, поддержка медицинского сообщества;
• психологическая помощь и поддержка заболевшим коронавирусом и тем, кто находится в состоянии тревоги;
• юридическая помощь заболевшим коронавирусом и членам их семей.

Зачастую можно заниматься волонтерством, не обладая специальными навыками. Однако в ситуации пандемии возникла большая потребность в добровольцах, имеющих медицинское, психологическое, юридическое образование. Так, около 150 добровольцев — профессиональных переводчиков работали над переводами исследований, протоколов лечения и гайдов по коронавирусной инфекции COVID-19, помогая отечественным врачам быть в курсе медицинских новостей со всего мира [2]. Консультации от волонтеров-­психологов поддержали врачей в условиях многократно возросшей психологической нагрузки [3]. Добровольцы-­психологи работали с людьми, испытывающими повышенную тревожность и панику в связи с эпидемией коронавируса и вынужденной изоляцией [4].

В общей сложности 38 % россиян имели опыт волонтерской деятельности, полученный в течение предшествовавшего пандемии года. Однако необходимо учитывать, что речь здесь идет о любых волонтерских активностях, в том числе единичных, эпизодических и неорганизованных. При этом волонтерской деятельностью через ­какую-либо организацию в 2019 году занимались только 3 % россиян, что говорит о невысоком уровне институционализации добровольческой деятельности в стране. Подтвердили, что после начала эпидемии коронавируса участвовали в волонтерской деятельности в организации, также 3 % респондентов. Таким образом, эпидемия не сказалась на численном приросте организованных волонтеров, но и не привела к численному их сокращению. Тем не менее группа организованных волонтеров пандемического периода только на треть состоит из тех, кто был занят волонтерской работой в прошлом календарном году. На место покинувших в силу разных обстоятельств волонтерскую группу россиян (в основном из-за режима самоизоляции и ухудшения материального положения) пришли те, кто помогал людям в прошлом году (90 %), но в неорганизованной форме. Эти люди совершали благотворительные пожертвования — 59 %, оказывали помощь незнакомым людям — 66 %, были донорами крови и плазмы — 20 %, оказывали помощь продуктами и вещами нуждающимся через организации — 49 %.

Россияне, занятые волонтерской деятельностью после начала эпидемии, отличаются от тех, кто действовал как доброволец в предшествовавшем пандемии году. Среди общего у них лишь высокая интернет-­активность и широкий спектр видов помощи людям, которые они практикуют или практиковали. Еще отметим, что волонтеры — это почти всегда молодые люди не старше 40 лет, но в группе добровольцев 2019 года более заметна доля самого молодого возраста — 18—30 лет (38 %), а среди волонтеров периода эпидемии больше присутствуют россияне в возрасте от 31 до 40 лет.

Также волонтеров периода пандемии от среднего россиянина отличало хорошее здоровье, более активная онлайн-­жизнь (ежедневный выход в интернет), «беспроблемное» общение в онлайн- и офлайн-­сообществах («Легко [участвовать в сообществах] и в интернете, и в реальной жизни»), оптимистическое отношение к своему будущему, высокий уровень доверия к людям. Наконец, каждый второй участник организованной формы волонтерства считал себя «безусловно счастливым» человеком, среди россиян таковых только треть.

Таким образом, в условиях пандемии волонтерские практики получили еще более широкое распространение в нашей стране. Это не уникальный случай: российское общество, которое за свою историю много раз сталкивалось с кризисными ситуациями, вой­нами, эпидемиями, неоднократно было вынуждено активно мобилизоваться, чтобы отвечать на вызовы времени.

Благотворительность

Солидарность во время пандемии также проявлялась в благотворительной деятельности. Во время пандемии представители и бизнеса, и некоммерческого сектора реагировали на призывы помочь в общей борьбе с ней или сами инициировали благотворительные акции. Поддержку получал персонал медицинских организаций. Так, благотворительные фонды «Правмир» и «Созидание» открыли сбор денег для помощи медицинским работникам, закупали средства индивидуальной защиты в больницы [5]. Благотворительный фонд DOSTYP инициировал акцию #боремсявместе для обеспечения врачей и медперсонала питанием и кофепойнтами в больницах — проект поддержали 25 партнеров в четырех городах [6].

Многие россияне тратили собственные средства на борьбу с распространением коронавирусной инфекции и последствиями пандемии. К примеру, дизайнер из Москвы для помощи медикам организовал сообщество 3D-мейкеров, которые на своих принтерах, используя собственные средства для закупки расходных материалов, печатали изделия: защитные щитки для врачей, переходники для фильтров, держатели для масок и др. [7] Исследование Deloitte описывает новый тренд, свой­ственный молодому поколению: во время самоизоляции 41 % потребителей поддержали любимые магазины и кафе (в том числе маленькие), а также бизнес, обеспечивающий безопасность в своих точках [8].

Если суммировать полученные нами результаты исследований филантропической активности рядовых россиян во время пандемии, то стоит отметить следующее. Россияне, продолжая исторические традиции благотворительной помощи и взаимопомощи во время эпидемий и других чрезвычайных ситуаций, активно оказывали финансовую помощь близким: родным, друзьям, соседям, знакомым помогали три четверти от числа опрошенных по общероссийской выборке. Незнакомым людям помогали втрое меньше респондентов — 25 %, благотворительным и религиозным организациям — 32 %. Каждый второй россиянин финансово поддержал близких людей в период эпидемии (рис. 3).

Объем денежных пожертвований незнакомым людям гораздо меньше, нежели близким: если родственникам и близким людям не менее двух третей жертвователей помогали суммами, превышающими 1000 руб­лей (64 %), то незнакомым людям пожертвовали свыше 1000 руб­лей чуть более трети жертвователей (36 %). Большая же часть — 45 % — предоставляла помощь в размере, не превышающем 1000 руб­лей. Если за 100 % взять весь объем финансовых пожертвований (близким и незнакомым людям, а также благотворительным организациям), то на долю пожертвований близким и друзьям придется 72 %, а на долю помощи незнакомым людям — 11 %.

Наиболее щедрые жертвователи незнакомым людям встречаются среди мужчин от 18 до 50 лет, среди жертвователей со средним общим образованием, не состоящих в браке, а также среди тех, кто с оптимизмом оценивает свое будущее материальное положение, и среди мусульман. Кроме того, с более высоким размером денежных пожертвований незнакомым людям положительно связано и занятие теми или иными видами добровольческой деятельности, в том числе в период пандемии: постоянная практика пожертвований благотворительным организациям, передача продуктов или вещей в организации, которые распределяют помощь нуждающимся, а также предоставление безвозмездной помощи в соответствии со своей профессиональной деятельностью.

Благотворительным организациям в большей степени по сравнению со среднестатистическим показателем жертвовали москвичи, мужчины от 25 до 54 лет, семьи с несовершеннолетними детьми, с хорошим здоровьем и доходом, оптимистично оценивающие свое ближайшее материальное будущее, ежедневные пользователи интернета, а также граждане исламского вероисповедания. Как видим, жертвователи благотворительных организаций — это ресурсные категории граждан — обладающие материальным, информационным и, если так можно выразиться, духовным ресурсом для возможности оказывать денежную помощь. Некоторое сходство с ними — в части половозрастных, семейных и мировоззренческих характеристик — имеют те, кто в период пандемии оказывал финансовую поддержку незнакомым людям. К этой категории жертвователей также в большей степени относятся мужчины от 25 до 54 лет, семьи с несовершеннолетними детьми, мусульмане и верующие других конфессий (не православные и не мусульмане). Религиозные организации чаще поддерживали женщины от 55 лет и старше, а также представители православного и исламского вероисповедания и других конфессий, оптимистично оценивающие свое ближайшее материальное будущее. Что касается финансовой поддержки близких людей, то здесь показатели поддержки дифференцирует только уровень материального благосостояния семьи респондента: чем он выше, тем чаще человек оказывает денежную помощь близким.

Сфера здравоохранения получала наибольшую финансовую помощь в период эпидемии — две трети жертвовали ей (66 %), а в расчете от всего объема потраченных жертвователями денег сфера здравоохранения получила 53 %, то есть половину всего объема. При этом на фоне среднестатистического жертвователя денежную поддержку в сфере здравоохранения чаще оказывали те, кто практиковал благотворительные пожертвования в 2019 году. Финансовая помощь от граждан благотворительным организациям в сфере социальных услуг оказывалась в 2,5 раза реже — 26 %, в религиозной сфере — в 4 раза реже (16 %), а в сфере защиты окружающей среды — в 6 раз реже (11 %).

Таким образом, всероссийский опрос показал, что россияне помогали финансово не только своим близким и друзьям, но и незнакомым людям, а также религиозным и благотворительным организациям, хотя число таких жертвователей ожидаемым образом было в два-три раза меньше, а объемы денежных средств в четыре-­шесть раз меньше по сравнению с помощью близким людям.

***

Результаты исследования подтверждают тезис о том, что благотворительность и волонтерство являются действенными механизмами гражданского участия, они вовлекают россиян в конструктивную общественную активность во время пандемии. Однако наиболее заметные тренды, проявившиеся в ситуации высокой неопределенности во время пандемии, сохранятся и в дальнейшем и определят перспективные формы гражданского участия в посткризисный период.

Во-первых, растущая популярность виртуального волонтерства и расширение его функционального диапазона позволяют говорить о том, что данный формат, который развивался как реакция на социальное дистанцирование в условиях пандемии, станет важной и самостоятельной практикой гражданского участия в последующий период.

Во-вторых, институциональные изменения в секторе негосударственных некоммерческих организаций, возможное сокращение их численности, переориентация сфер деятельности в связи с растущим запросом на оказание гуманитарной помощи, социальных услуг, поддержки людей уязвимых категорий, помощи медицинским учреждениям, увеличат потребность в деятельности социальных волонтеров. Однако предстоит большая работа НКО в данном направлении, чтобы выйти хотя бы на докризисный уровень.

В-третьих, использование потенциальных возможностей реализации субъектной роли НКО в новых сферах и партнерствах (взаимодействие с экологически и социально ответственным бизнесом, компаниями, заинтересованными в продвижении культуры ответственного потребления и производства) откроет для экологических волонтеров новое поле деятельности, ранее практически не освоенное.

В-третьих, цифровое волонтерство и новые инструменты интернет-­фандрайзинга будут развиваться в ответ на широкомасштабную цифровизацию деятельности НКО, рост цифровых компетенций и развитие инновационных видов деятельности в режиме онлайн.

В-четвертых, будут развиваться формы гражданского участия, нацеленные на соблюдение прав человека в условиях быстро происходящей цифровой трансформации во всех сферах жизни.

Неизбежные перемены ожидают сектор НКО и НКО в отдельности, играющие важную роль в мобилизации россиян на гражданское участие. Во время пандемии им тоже сильно досталось. Существенно сократилась финансовая база, что поставило под удар не только инфраструктурные, образовательные и проекты развития НКО, но и текущую деятельность организаций, связанную с оказанием услуг. При этом потребности благополучателей НКО возросли: подопечные НКО оказались одними из наиболее уязвимых социальных групп в условиях пандемии и не могли справиться с возросшими трудностями без поддержки и помощи извне. Также НКО испытывали типичные для малого и среднего бизнеса трудности: необходимость оплачивать аренду, нести административные издержки, сохранять оплату труда персоналу в условиях финансового кризиса. В конечном счете НКО необходимо адаптироваться к изменившимся условиям своего функционирования, чтобы, выполняя функцию организации и мобилизации россиян на гражданское участие, выйти на новый уровень как межсекторных, так и внутрисекторных партнерств, нацеленных на противодействие возможным рискам и ликвидацию последствий кризиса.