Массовое сознание в контексте геополитики: анализ трендов на евразийском пространстве

Текст подготовлен на основе материалов текущего номера СоциоДиггера и представляет собой их аналитическое резюме, цель которого — выявить основные тренды восприятия народами стран Евразии друг друга в условиях актуальной геополитической реальности.

Не успело научное сообщество отрефлексировать глобальные трансформации 2020— 2021 годов, привнесенные пандемией COVID‑19 практически во все сферы нашей жизни, как 2022 год положил начало глубоким геополитическим изменениям, переструктурирующим мировую экономику, миграционные потоки и социальные связи. В этом выпуске мы сфокусировались на социологическом аспекте проблемы и собрали мнения экспертов о том, как в условиях геополитического шторма у людей меняется восприятие себя и мира, собственной страны и других государств. какие в этом контексте можно выделить тренды?

На постсоветском пространстве отношение к России постепенно перестает определяться через призму советского наследия (в зависимости от оценки роли СССР в истории каждой из стран) и обретает сложную структуру, основанную на элементах, находящихся в нелинейной взаимосвязи и формирующихся под влиянием разных факторов ^[1]:

1. происходит дифференциация отношения к России как государству и народу России как нации (оценки государства России и русских как национальной группы совпадают меньше, чем раньше; одновременно увеличиваются различия в комплексных эмоционально‑ рациональных оценках и взглядах на конкретные внешнеполитические действия и политику России);
2. падает значимость России на постсоветском пространстве (безусловная значимость России стала ставиться под сомнение);
3. отношение к России начинает определяться не столько прошлым, сколько представлениями о будущем (новой государственной идентичностью и взглядами на национальное государство);
4. возрастает роль ценностных факторов (при формировании внешнеполитических ориентаций мировоззренческие факторы становятся важнее, чем действия или политика самого объекта этих ориентаций).

Перечисленные закономерности обусловливают ряд развивающихся, устойчивых, а также затухающих в настоящее время трендов. На основе представленных в номере материалов мы выделили среди них семь ключевых.

Развивающиеся тренды

Т1: Внутренняя диверсификация образа России и отношения к ней внутри разных стран, множественность и разноплановость оснований для формирования мнения о России у разных групп^[2]. В основании формирования данного тренда лежат как внешние факторы (политика России в отношении родной страны и значимых других стран; процессы, происходящие в России и их отражение в международных СМИ), так и внутренние (ценностное расслоение внутри постсоветских обществ в отношении терминальных общеполитических приоритетов в выборе направления развития страны и инструментальных ценностей достижения этих целей).

В данном контексте для ряда государств — например, Казахстана, Армении, Монголии, — новым трендом оказывается отказ от приоритетной ориентации на Россию во внешней политике и выстраивание многополярного и многовекторного внешнеполитического курса (так называемая «стратегия третьего соседа» ^[3]) с приоритетной ориентацией на страны Запада — США, ЕС и другие развитые государства, такие как Япония и Южная Корея, а также на ближайших соседей — Грузию, Турцию, Иран. например, приоритетом молодежи Казахстана в возрасте до 24 лет является сочетание тюркско‑исламского вектора с западными ценностями при сохранении ориентации на интеграцию с внешним миром ^[4].

Подобная тенденция отмечается в Беларуси, где, с одной стороны, задан официальный ориентир на построение сильного государства, сохраняющего близкие, тесные политические и экономические отношения с Россией ^[5], а с другой — на уровне массового сознания отмечается снижение доминанты Российской Федерации в выстраивании межстрановых партнерских отношений ^[6]. Вектор трудовой миграции в Беларуси смещается в сторону западных стран ^[7], а молодое поколение мировоззренчески формируется и развивается как часть восточноевропейского сообщества ^[8]. Приоритет на развитие и налаживание добрососедских отношений с Россией сохраняется в Узбекистане ^[9], что обусловлено экономическими (бизнес, миграция) и неэкономическими (получение образования) причинами. Однако и там растет процент людей (преимущественно молодежи), ориентирующихся в своих жизненных планах на получение западного образования, работу и ПМЖ на Западе.

Т2: Деактуализация китайской угрозы на уровне массового сознания россиян ^[10]. Основанием возникновения тренда стало изменение геополитического контекста: на фоне острейшего военно‑политического противостояния с Западом, угрожающего перейти в военный конфликт, устоявшееся представление россиян о «китайской угрозе» — опасение по поводу демографического и экономического давления с востока — деактуализировалось. В таких условиях растет число россиян, воспринимающих Китай как дружественное государство, а доля наших соотечественников, признающих наличие социокультурной дистанции между собой и жителями Поднебесной, наоборот, сокращается. Россияне рассчитывают на помощь Китая в преодолении последствий западных санкций.

Т3: Изменение вектора интеграционных процессов стран ЕАЭС^[11]. Беспрецедентное западное давление на Россию и регулярно вводимые против нее санкционные ограничения обусловили возникновение тенденции эрозии интеграционного пространства стран Содружества независимых Государств. ЕАЭС фактически переживает мощнейший стресс‑тест за все время своего функционирования с 2000 года. В условиях геополитического шторма страны ЕАЭС сохраняют интерес к интеграционным процессам, однако меняют акценты — интеграция трансформируется из инструмента по коллективному встраиванию в глобальную экономику в сторону инструмента по выживанию и конструированию самостоятельного экономико‑технологического полюса.

Устойчивые тренды

Т4: Разнонаправленное движение стран постсоветского пространства, увеличение различий в отношении их населения к России ^[12]. В рамках этого тренда выделяются три группы стран.

Группа № 1: Позитивное, эмоционально окрашенное отношение к России, в основе которого лежит общее культурно‑историческое прошлое (Казахстан, Таджикистан, Кыргызстан), а также индивидуальный опыт и межличностные связи (Армения, Беларусь). Образ России опирается на внешние географические и экономические признаки — большая страна, большой потенциал, ресурсы, потенциально сильная экономика, рынок сбыта и рынок труда.

Группа № 2: Позитивно‑нейтральное отношение к России, основанное на постепенном дистанцировании и снижении значимости двусторонних отношений, переориентации на другого культурно‑исторического и политического партнера (Азербайджан, Молдова, Узбекистан, Таджикистан).

Группа № 3: Преимущественно негативное отношение к России (восприятие как реальной или потенциальной угрозы), в основе которого лежат мировоззренческие ориентации, расположенные в плоскости либертарных‑авторитарных ценностей, значимость гражданских и демократических свобод, националистические взгляды (Латвия, Литва, Эстония, Грузия, Украина после 2014 года).

Т5: Антиамериканизм как отношение россиян к США. Антиамериканизм становится новой нормой для россиян с 2014 года ^[13] и основан на позиции «они нас не любят». При этом отношение к рядовым американцам всегда было у наших соотечественников более позитивным, чем к США как стране — в проблемах взаимоотношений между государствами россияне винят прежде всего американское руководство, но не переносят это отношение на народ в целом. Россияне приветствуют разрядку в отношениях двух держав. Однако первого шага навстречу России ждут от США и стран Запада, поскольку на них они возлагают ответственность за конфликт между Россией и США. Это означает, что до компромиссов еще далеко и тренд на сохранение антиамериканизма продолжится.

Угасающие тренды

Т6: Евроцентризм в отношении россиян к внешнему миру ^[14]. Евроцентризм россиян (популярность европейских стран, в частности крупнейших из них — Франции, Великобритании, Италии и Германии) объясняется высоким уровнем благосостояния этих государств, ассоциациями с туризмом и отдыхом, историко‑культурным наследием и демократическими системами управления. В 2022 году привлекательность ведущих государств Европы для россиян значительно снизилась. Образы стран ЕС, официально провозглашенных «недружественными», приобрели негативный характер. Россияне начали воспринимать страны ЕС как несамостоятельных политических игроков, следующих в фарватере политического курса США (из страха принуждения, по причине подкупа и проч.), в результате чего отношение к ним ухудшилось.

Т7: Поддержка позиции Украины жителями европейских стран в ее конфликте с Россией^[15]. В условиях развивающегося геополитического кризиса интерес представляют тренды, связанные с восприятием России жителями разных стран в контексте актуального конфликта на Украине. Опросы общественного мнения показывают, что европейцы гораздо чаще стали видеть в России серьезную угрозу, чем это было до начала специальной военной операции. Однако оценка в возложении ответственности за начало конфликта на Россию/Украину/США/НАТО оказывается неоднозначной в разных странах. Есть те, кто поддерживает Украину и введение санкций против России (в основном европейские страны, США, Япония); те, кто поддерживает Россию и обвиняет США и НАТО в развязывании конфликта (Сербия, Словакия, Кыргызстан, КНР); а также те, кто занимает позицию нейтралитета (Греция, Болгария, Кипр). Динамика отношения к конфликту на Украине характеризуется снижением его значимости — несмотря на то, что в странах ЕС поддержка Украины остается высокой, озабоченность смещается в сторону более широких последствий конфликта: многие избиратели в Европе хотят, чтобы противостояние закончилось как можно скорее, даже если это означает потерю территории Украиной.

***

Подводя итог, можно сказать, что если прежде внешний мир воспринимался многими рядовыми гражданами евразийского континента как неважный и незначимый лично для них, то уходящий год показал: внешняя политика, геополитика включаются не только в общественный дискурс, но и в повседневность людей, определяя жизнь каждого из них. Факторы, предопределяющие восприятие населением своих ближних и дальних соседей, в зависимости от страны распределены по разным направлениям — где‑то они лежат в экономической сфере, где‑то в культурной, где‑то в сфере образования или здравоохранения, а где‑то в сфере государственной политики. В целом их можно представить как систему, состоящую из переменны^[16] макро‑ и микроуровня, где личностные и групповые ценностные ориентации выступают фильтром, через который проходит отбор поступающей информации, ее восприятие и оценка.

Мотивы и основания для формирования образа любой страны находятся в постоянной динамике, и понимание этих процессов требует историко‑социологического подхода. В рамках этой конструктивистской позиции контекст — события и ценности сегодняшнего дня — определяет видение и прошлого, и настоящего в гораздо большей степени, чем факты и исследования социальных ученых; а потому актуальные события могут существенно трансформировать публичный исторический нарратив в будущем^[17].

 

---

[1] Подробнее см. в материале А. Андреенковой «Отношение к России в  постсоветских странах — от ностальгии к ценностям».

[2] Там же.

[3] Подробнее см. в материале Цэцэнбилэг Цэвээний «Монголы и их восприятие других стран».

[4] Подробнее см. в материале Г. Илеуовой «Внешнеполитические предпочтения казахстанцев: каждый седьмой — неопределившийся».

[5] Подробнее см. в материале Ю. Шевцова «Беларусь: между Россией и Европой».

[6] Подробнее см. в материале А. Вардомацкого «Беларусь и Россия: кооперация — да. вхождение — нет».

[7] Там же.

[8] Подробнее см. в материале Ю. Шевцова «Беларусь: между Россией и Европой».

[9] Подробнее см. в материале Б. Эргашева «Узбекистан: взгляд на мир сквозь призму человеческих и экономических связей».

[10] Подробнее см. в материале Г. Кертмана «Китай в восприятии россиян: что меняется и что неизменно?».

[11] Подробнее см. в материале С. Рекеды «Трансформация образа евразийского экономического союза в условиях углубления кризиса международных отношений в 2022 году».

[12] Подробнее см. в материале А. Андреенковой «Отношение к России в постсоветских странах — от ностальгии к ценностям».

[13] Подробнее см. в материале Д. Волкова «Российский антиамериканизм в зеркале опросов общественного мнения».

[14] Подробнее см. в материале В. Колосова «Евроцентризм в восприятии мира: причины, проявления, сдвиги».

[15] Подробнее см. в материале И. Задорина «Российско‑украинский конфликт в мировом общественном мнении, или как вой на раскалывает не воюющих».

[16] Подробнее см. в материале А. Андреенковой «Отношение к России в постсоветских странах — от ностальгии к ценностям».

[17] Подробнее см. в материале М. Мацкевич «Историческая память о второй мировой войне: как трансформируется образ стран‑участниц».