Межстрановые военные конфликты: анализ трендов

Текст подготовлен на основе материалов текущего номера СоциоДиггера и представляет собой их аналитическое резюме, цель которого — выявить основные тренды динамики вооруженных конфликтов между странами и их характеристик на современном этапе.

Война — древнейшая человеческая практика и один из первых социальных институтов. Применять оружие для ликвидации конфликтов люди начали еще в первобытном обществе. В Древнем мире война считалась нормальным состоянием между народами, противоречия разрешались применением силы. В средневековой Европе большие и малые феодальные государства беспрерывно враждовали между собой. Промышленная революция XIX века сделала возможным формирование многочисленных армий, мобильных и обеспеченных обмундированием и продовольствием, в результате чего XX век стал столетием двух мировых и множества региональных военных конфликтов.

За последние десятилетия войны объективно изменились. Другим стало и их восприятие на уровне общества, а также подходы, позволяющие квалифицировать войну как справедливую или нет. Современная война — это не только участие войск и дискурс политиков, но и содержание общественного мнения о ней.

В этом выпуске СоциоДиггера мы сфокусировались на текущем вооруженном конфликте в Украине, участницей которого является наша страна. В этом контексте мы выделили набор восходящих, устойчивых и угасающих трендов, касающихся как динамики вооруженных конфликтов в мире в целом (глобальные тренды), так и характеристик актуальной социально­экономической ситуации в России после объявления частичной мобилизации (национальные тренды).

Восходящие тренды

Политическая сфера

Тренд 1 (глобальный): Рост числа вооруженных конфликтов и потерь в них[1]. 2010 год ознаменовался разворотом тренда нисходящей динамики числа военных конфликтов (особенно с участием государства), который наблюдался на протяжении второй половины XX века, а именно после Второй мировой войны. С 2010 года число войн и потерь в них в мире стало постепенно расти.

Тренд 2 (глобальный): Усложнение обоснования (справедливости) войны[2]. Современные, особенно развитые, общества готовы принять небольшие, непродолжительные военные операции с незначительными или нулевыми людскими и материальными потерями. В этом контексте насилие и применение грубой силы в ходе военных действий сохраняется, но становится более точечным.

Драйвер тренда: развитие теории справедливой войны — подхода, позволяющего дать нравственную оценку войне как таковой, а также способу ее ведения и процессу послевоенного строительства. Данная теория основана на предпосылке, что сама по себе война— ужасна, однако в зависимости от социально­политического контекста может быть неизбежной и даже необходимой. Например, в случае самообороны или когда нужно оказать помощь союзнику, на которого напали (военная агрессия заслуживает военного ответа); а также по гуманитарным основаниям: предполагается, что массовые нарушения прав человека санкционируют нападение, которое позволит их прекратить. Справедливость в данном случае означает моральную обоснованность применения военной силы в определенных обстоятельствах.

Барьеры тренда: а) вызов, связанный с гуманитарными интервенциями, состоит в том, что они нарушают суверенитет государства, которое не ведет агрессивную войну, следовательно, оправдать военное нападение на него не так просто; б) критики теории справедливой войны отмечают, что государства, участвующие в гуманитарной интервенции, преследуют свои интересы, то есть не являются бескорыстными участниками, а это бросает тень на саму операцию как гуманитарное предприятие; в) правовое регулирование гуманитарных интервенций недостаточно юридически оформлено и представляет правовую проблему.

Экономическая сфера

Тренд 3 (глобальный): Рост военных расходов в мире[3]. В 2022 году совокупные военные расходы в мире впервые превысили 2 трлн долларов, что оказывается существенным и быстрым ростом, поскольку в последнее десятилетие XX века они опустились с примерно 1,5 трлн до 1 трлн долларов.

Тренд 4 (российский): Возникновение дефицита (квалифицированных) кадров в различных отраслях[4]. Значительный отток из России (квалифицированных) кадров. Кто-то уехал, чтобы не попасть под частичную мобилизацию, а кто-то попал под нее и в результате освободил рабочие места, не все из которых могут быть немедленно заполнены.

Драйверы тренда: а) частичная мобилизация и б) сокращение притока трудовых мигрантов из-за рубежа, прежде всего из стран Центральной Азии.

Тренд 5 (российский): Прекаризация экономических отношений[5]. Рост числа людей, занятых в неформальном секторе экономики.

Драйверы тренда: а) падение платежеспособного спроса и б) распространение основанных на горизонтальных связях экономических отношений.

Общество

Тренд 6 (российский): Взрывной рост общественной активности (активности микроструктур), стихийная организация и низовая координация помощи оказавшимся в зоне боевых действий[6]. Повсеместный сбор помощи (гуманитарных грузов) и ее самостоятельная доставка до получателей; добровольное волонтерство; инициативность малых групп; организация сообществ помощи и взаимопомощи в социальных сетях («ВКонтакте») и мессенджерах (Telegram); создание специализированных сайтов, форумов, чатов, пабликов; сбор пожертвований (донатов).

Драйверы тренда: активизм, потребность в оказании помощи знакомым и/или родственникам; общегуманитарные соображения; патриотизм.

Барьеры тренда: вовлечение в волонтерскую деятельность управляющих и организующих структур; бюрократизация волонтерства; проблемы коммуникации и координации (связаться с тем, кому действительно нужно, привезти то, что действительно нужно).

Устойчивые тренды

Тренд 7 (глобальный): Невысокая степень интенсивности типичных современных вооруженных конфликтов, их зависимость от технологий, а не от людской массы[7]. В современных вооруженных конфликтах участвуют сравнительно небольшие контингенты, в армии служит гораздо меньше людей, чем раньше. Это обусловлено переоценкой войны— она воспринимается как вызов нормальному образу жизни, то, чего следует избегать всеми силами. Масштабные войны, требующие массовой мобилизации и перестройки экономики на военные рельсы, кажутся в современных обществах чем-то архаичным. Подобное переосмысление войны на уровне массового

сознания конвертируется в политическое: растет политическая цена принятия решения об участии в войне, которая воспринимается как нежелательный риск. Поэтому численность современных армий сокращается — ставка делается на небольшие, но хорошо подготовленные и технически оснащенные контингенты. Военные потери переживаются очень тяжело. Идеальный образ войны сводится к войне с нулевыми потерями, главными участниками которой оказываются бомбардировочная авиация, роботы и дроны. Важными составляющими экономического порядка могут выступать торговые блокады, санкции и эмбарго.

Драйверы тренда: развитие технологий; высокий уровень жизни постиндустриальных обществ; их глобализированность, с одной стороны, и демографический спад — с другой. Малое количество детей в семье либо их отсутствие, а также повсеместный рост продолжительности жизни людей приводят к высокой доле пожилых и незначительной — молодых граждан в составе населения. В таких условиях молодые люди становятся слишком ценными, чтобы ими можно было рисковать (теория «постгероических» обществ Эдварда Люттвака).

Угасающие тренды

Тренд 8 (глобальный): Обеспокоенность населения западных стран войнами[8]. Исследования общественного мнения показывают[9], что на фоне крупного военного конфликта в Европе (2022), угроз превращения его в Третью мировую или ядерную войну европейцы и американцы в большей степени обеспокоены социальными проблемами и внутренней политикой — ростом цен и угрозой бедности, нежели военными действиями.

***

Теоретик войны К. фон Клаузевиц интерпретировал войну как продолжение политики иными средствами. Военные действия всегда влекут за собой разрушения и жертвы. В современных войнах, ввиду их технологизации, большая часть потерь приходится не на комбатантов, а на гражданских лиц, гибнущих не непосредственно от военных действий, а от их последствий — эпидемий, голода и несчастных случаев в ходе переселения. Учитывая тяжесть негативных последствий войн, они, как правило, осуждаются широкой общественностью. В контексте тренда на снижение интенсивности вооруженных конфликтов и на усиление их зависимости от технологий (рамка теории «постгероических» обществ) концепт мобилизации в публичном дискурсе традиционно а) интерпретировался в терминах воли к борьбе, где речь шла не о постановке под ружье множества плохо обученных солдат, а о поддержании боевого духа профессиональных воинов; а также б) описывался через проблематику привлечения армии к предотвращению природных катаклизмов или ликвидации их последствий — лесных пожаров, наводнений, пандемии[10].

Посредством объявленной в конце сентября в России частичной мобилизации конфликт с Украиной в значительной степени вторгся в приватную жизнь россиян и для многих стал личным событием. Исследователи, с одной стороны, отмечают, что в настоящее время участники СВО и их родственники чаще поддерживают решение о ее проведении и наблюдают преобладание такой поддержки в своем ближнем круге, а с другой стороны, акцентируют риски формирования коллективной травмы в случае роста военных потерь[11]. Эти риски, тем не менее, зависят от той символической интерпре-тации, которая будет доминировать на уровне массового сознания россиян. Сегодня, по всей видимости, о появлении такой травмы в российском обществе говорить пока преждевременно.

---

[1] Подробнее см. в материале А. Куманькова.

[2] Подробнее см. там же.

[3] Подробнее см. там же.

[4] Подробнее см. в материале П. Кудюкина.

[5] Подробнее см. там же.

[6] Подробнее см. в материале Е. Норина.

[7] Подробнее см. в материале А. Куманькова.

[8] Подробнее см. там же.

[9] European Parliament. (2023) Europeans Concerned by Cost of Living Crisis and Expect Additional EU Measures. News European Parliament. URL: https://www.europarl.europa.eu/news/en/press-room/20230109IPR65918/ europeans-­concerned-by-cost-of-living-­crisis-and-expect-­additional-eu-measures; Gallup. Most Important Problem. URL: https://news.gallup.com/poll/1675/most-important-­problem.aspx.

[10] Подробнее см. в материале А. Куманькова.

[11] Подробнее см. в материале В. Звоновского.