О кризисах, деловом климате и господдержке: из жизни одной ассоциации

Про бизнес и кризисы

Как показывает история крупных кризисов, они серьезным образом изменяют бизнес, его структуру и культуру. Вспомним, как в 98-м году кардинально поменялся ландшафт игроков на рынке, многие западные компании не пережили кризис и ушли, остались самые крупные, прошел большой передел собственности и открылась дорога местному бизнесу, российскому.

Кризис 2008 года, по сути, был нужен. Он послужил толчком к изменению бизнеса в принципе. После «жирных» нулевых, где было всем хорошо, он стал первой мощной встряской, заставив бизнесы думать про оптимизацию и эффективность, искать совместные решения и точки соприкосновения. И это ярко проявилось в работе бизнес-­ассоциаций. Если до 2008 г. ОИРОМ был скорее дискуссионным клубом, то после 2009 г. возникли разговоры о стандартах, о репутации. Пришло понимание, что в бизнесе могут быть партнерство и общие цели, что новая реальность бывает неожиданной, не в России придуманной, но с глобальным влиянием на всех. Мы начали понимать, что живем не в вакууме, стали появляться новые социальные сети, менялось медийное пространство. Активность стала публичной вне зависимости от того, хотел ты этого или нет.

В 2008—2012 годах, когда была оттепель в деловом климате, мы со всеми дружили, активно использовали западный опыт. Пошла волна слияний и поглощений, очень заметная на рынке профессиональных услуг, пришла глобализация. За эти четыре-пять лет сформировался ландшафт, который стал нормальной стартовой площадкой для развития бизнеса.

Со всеми следующими событиями — санкциями, усилением роли государства — возросла роль ассоциаций во всех сферах. Мнение бизнеса стало легче доносить не индивидуально, а коллективно. Ассоциации превратились в хороший источник информации и знаний для своих участников, они начали выполнять образовательную функцию через разные образовательные программы, содействовать решению конкретных проблем, например обеспечению безопасности персональных данных. Появились попытки влиять на регулирование работы по тендерам и госконтрактам.

Накануне нового, пандемического кризиса 2020 г., мы смотрели на государство, как на демиурга в отношении к бизнесу, который может помочь, а может проигнорировать. У всех была консервативно-­пессимистическая позиция, в том числе основанная на опыте переживания предыдущих кризисов. Ее суть проста — когда происходит ­что-то глобальное, масштабное, влияющее на бизнес, надо готовиться к худшему. Опыт ОИРОМ с попыткой получить господдержку во время пандемии подтвердил, что сегодня действительно все зависит от того, насколько ты важен и стратегически интересен государству. В апреле наша ассоциация при поддержке большого числа не входящих в нее компаний обратилась к Правительству с просьбой включить исследовательскую отрасль по кодам ОКВЭД в список пострадавших отраслей. Дело закончилось ничем, поддержки мы не получили. Возможно, потому что отрасль не очень большая, возможно, потому что наши компании преимущественно работают на коммерческих контрактах с частными клиентами и государство положилось на «руку рынка»: пусть он покажет, насколько отрасль важна для экономики России в целом. Так или иначе, по итогам 2020 года Ассоциация не зафиксировала падения оборотов входящих в нее компаний, так что, возможно, государство оказалось право, не поддержав нас 

По итогам проживания кризиса-2020 главным для руководителей бизнеса стал банальный на первый взгляд вывод, что люди — это главный актив бизнеса. Кризис закончится, а люди останутся и будут помнить, как к ним компания относилась и как она заставила их себя чувствовать. Есть известный постулат: ты можешь забыть, что я тебе сказал, ты можешь забыть, как я на тебя посмотрел, но ты никогда не забудешь, как я тебя заставил себя почувствовать. Выросла значимость разных действий в поддержку потребностей сотрудников — больше времени провести дома, потребность онлайн-­обучения или потребность в свободе. Компании стали пересматривать и актуализировать соцпакеты, условно, вместо медицинской страховки в ближайшей к офису клинике предложить сервис телемедицины. Или вместо оплаты мобильной связи купить всем расширенную подписку на Zoom. Принципиально важен обмен такими идеями между компаниями-­конкурентами, это создает более здравую бизнес-­среду. Пандемия сделала все компании более социально ответственными, это новые нормы в отношении к людям, они будут развиваться и укрепляться. И это новая важная тема для бизнес-­ассоциаций — искать общие точки, которые не касаются конкурентной борьбы, обмениваться опытом.

Безусловно, в выживании бизнеса в период пандемии ключевым оказался фактор цифровой трансформации. И здесь никакая ассоциация или обмен добротой основному бизнесу не поможет. Мы проводили опрос в апреле — мае 2020 года [1] про то, кто выживет в кризис и как должен выглядеть профиль компании после кризиса. Если компания смогла быстро обеспечить высокий уровень цифровизации или была к этому готова, если быстро перевела всех на удаленку, если менеджеры понимают, что такое антикризисное управление, если компания быстро адаптировала свои цены под ситуацию, клиентов слышала хорошо — у этих компаний сейчас все хорошо. Теперь надо анализировать и аккумулировать знания об этих практиках, потому что это часть современной истории бизнеса и жизни общества. Донесение этих универсальных принципов в виде историй успеха, чтобы они вошли в учебник — это, может быть, функция отдельной крупной компании (условно, «Яндекса» или Mail.ru Group). Либо это может быть обобщенная индустриальная практика ассоциации, которая делится ею со своими членами и дальше с рынком через индустриальные события.

Про государственную поддержку бизнеса

В отношениях бизнеса и государства в России есть несколько специфических особенностей.

Сегодня любой возможный сценарий, инициатива рассматривается государством через призму возможной угрозы, презумпции виновности бизнеса. Вот пример с вознаграждением респондентов за участие в опросе — мы обязаны подать сведения в налоговую инспекцию, что человек получил от нас подарок стоимостью не выше 4 тысяч руб­лей, а если превышающей, то мы должны его предупредить, что он должен будет заплатить с этого подоходный налог. Понятно, зачем это сделано, но государство, упрощая жизнь себе, осложняет жизнь субъектам экономики. И ассоциации должны объяснять государству, что компании «не верблюды», что на самом деле государство могло бы помочь в развитии ­какой-то конкретной отрасли, проанализировав ее специфику и не меняя общей идеи регулирования. Часто желание запретить мешает нормальному развитию событий.

У А. Ю. Чепуренко [2] есть очень важный тезис о неверном целеполагании при выработке мер господдержки бизнеса. Государство ставит цели в режиме «догнать и перегнать», где важно абсолютное значение. Очень простой пример: ты приезжаешь в автосалон, твоей машине делают ТО, меняют масло, колодки, потом к тебе приходит менеджер и говорит: «Вам позвонит наш центр по работе с клиентами, задаст вопросы, оцените меня, пожалуйста, на 10 по десятибалльной шкале». Почему им важно это? Чтобы бонус свой получить. Но это никак не связано с тем, что он работать будет лучше. И учителя, опираясь на подобные критерии эффективности, не начнут лучше учить, полиция не будет лучше раскрывать преступления, а налоговая — обеспечивать условия для роста малого и среднего бизнеса. Когда метрика становится целью, она теряет свое значение как метрика, ты не смотришь на цифру, чтобы на ее основании делать выводы о качестве работы, есть только необходимость ее увеличить. KPI господдержки нужно ставить не на то, чтобы достичь определенного параметра, а на то, какой процесс и как должен измениться, чтобы вести к его достижению.

Еще прекрасный пример про экономические зоны. Мы рассматривали возможность соответствия Kantar TNS критериям резидентства в «Сколково», чтобы получить льготы по ЕСН, по налогу на прибыль. Это помогло бы нам повысить конкурентоспособность, привлечь больше денег от клиентов в бизнес, мы будем расти, создадим рабочие места, арендуем пустующие площади и т. д. Но при этом есть ограничения по обороту, например, в миллиард руб­лей или в 300 миллионов руб­лей прибыли. Но если компания на пороге этого миллиарда, то налоговая льгота важна, чтобы качественный скачок сделать в объеме и в развитии, а получается так, что государство стимулирует развиваться только до этого предела.

Как сделать 20, если сейчас 10 — вот такой процесс должен занимать государство. Понимать, где оно должно помочь расширить границы, снять барьеры, отказаться от избыточных регуляторных нормативов (СЭС, пожарники и т. д.).

И неслучайно данные опросов показывают, что доля людей, которые не хотят иметь свой бизнес, быть предпринимателем, выросла с 49 % в 1991 г. до 63 % в 2019 г.[3] В 90-х не было культуры частной собственности, и как только разрешили сделать кооперативы, все сразу их попробовали сделать, зарабатывая деньги. А сейчас есть понимание, что бизнес-­история будет сложной из-за регуляторной истории с государством, что бюрократия, высокие налоги. Когда две трети населения считают, что бизнес честно нельзя вести или почти нельзя, это показатель, который нужно анализировать.

Здесь я тоже вижу важное направление работы для бизнес-­ассоциаций. Они должны стать носителем экспертного знания про все многообразие бизнесов и транслировать его государству, вырабатывать на этой почве предложения, которые могли бы приносить пользу членам ассоциации, а через них — всему бизнесу.

[1] Опрос среди представителей крупного, среднего и малого бизнеса образовательных и научных учреждений, принимавших участие в конференции SAP NOW, апрель 2020.

[2]  См. А. Ю. Чепуренко. О перезагрузке политики господдержки МСП с учетом уроков прошлого // СоциоДиггер.
2021. Т. 1. Вып. 6: Бизнес. Предпринимательство. Деловой климат. См. стр. [46].

[3] Данные опубликованы в аналитическом обзоре «Предпринимательство в России: отношение россиян, барьеры» 20.02.2019 на сайте ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/analytical-­reviews/analiticheskii-­obzor/predprinimatelstvo-v-rossii-­otnoshenie-rossiyan-­barery.