Организация правовой и психологической помощи мобилизованным и их близким*

— Валентина Дмитриевна, каковы основные направления в работе Вашей организации в связи с частичной мобилизацией? Что изменилось? Что добавилось?

— Организация существует тридцать четвертый год, нынешние боевые действия двенадцатые в ее истории, а вот мобилизация первая.

Важно разделять процессы. Мобилизация — это один характер дел и обращений, а другой — работа с уже мобилизованными: кто-то еще в «учебке», кто-то на линии фронта, кто-то уже ранен, кто-то погиб.

Во время самой мобилизации за полтора месяца к нам обратились около 15 тыс. человек только на наши московские средства связи: два телефона, группа «ВКонтакте», мессенджеры. Мы пытались объяснить людям, что существует закон о мобилизации и обязанность проводить медицинские комиссии. Что повестки, которые им вручали в первый раз, могут быть ошибочными, с такими повестками надо идти не в военкомат, а в прокуратуру. Пытались объяснить, что и как должно быть по закону, а что из происходящего ему не соответствует. Кто­-то слышал и понимал, что­-то предпринимал какие-то шаги, а кто-то — нет.

Потом мы получили следующий промежуточный этап. Мобилизованных разместили в разных местах, в каких­-то воинских частях, в военных учебных заведениях, нередко в нежилых помещениях или палатках, без отопления, без формы[1]. Люди столкнулись с реальностью. Начали реагировать родственники, жены и матери, дочери. С учетом общего количества мобилизованных на этом этапе обращений было сравнительно немного. Но те, кто сталкивался с несправедливостью и понимал это, конечно, чего­-то добивались. Мы им объясняли, куда пойти, куда позвонить, что сделать.

На разных этапах, связанных с мобилизацией, мы имеем дело с разными проблемами и разными решениями. Одно дело — вернуть тех, кто был мобилизован незаконно[2] или у кого появились обстоятельства, при которых они должны быть возвращены домой. Это бюрократическая процедура. Там, где родственники подключались, мы выдергивали (и до сих пор выдергиваем) незаконно мобилизованных[3]. Но это очень малочисленная группа: даже когда мы объясняем, что надо сделать, выглядит так, будто многим неохота бороться.

Другая проблема — те, кого отправили в боевые действия неподготовленными[4], без необходимого снаряжения. Или когда людей на линию фронта отправили, там их обстреляли, и мобилизованные оказались предоставлены сами себе, потеряв связь с командованием[5]. Это истории трагические, потому что на территории специальной военной операции, насколько нам известно, нет никакого открытого оперативного штаба, куда можно было бы обратиться быстро и который мог бы на месте отдать какие-то приказы. Это, конечно, неудобно, раньше такого не было, если что­то происходило, всегда были офицеры, имевшие полномочия для быстрого решения проблем. Поэтому сейчас приходится обращаться к боевым товарищам по прежним войнам, и они уже через свои служебные каналы пытаются помочь.

— Валентина Дмитриевна, вы сказали, что сравнительно немного родственников активно действуют, помогая решать проблемы мобилизованных. Хотя изначально обращений было много. Как Вы это объясняете?

— Потому что не понимают. Абсолютно не представляют, что происходит. Что это не кино, не стрелялки в интернете. Что хорошо, если найдутся отцы-командиры, которые станут опекать подчиненных, а если такого отца-командира нет, будет трагедия.

Информационная машина как работает? Сообщает, что все хорошо, мы побеждаем, нет поводов для беспокойства. Матери в призыв отдают своих сыновей, а потом удивляются, почему их посылают в Белгород, почему они оказались на границе, где идет стрельба[6]. Только когда ребята приезжают и начинают рассказывать, тогда приходит понимание.

А ситуация такова, что наша организация может включиться только если есть уже какая­то официальная реакция, официальные ответы на запросы родственников. Если мы видим, что ответ не соответствует закону и нормам, тогда мы работаем. Первичные обращения разбираем исключительно в ситуации форс-мажора.

Мобилизация проходила с нарушениями[7]. Когда она началась, все кто хотел, нашли наши телефоны, нашу группу, наши мессенджеры. Дальше мы им говорили, что нужно делать. А многим неохота, неохота и еще раз неохота.

— А какие практики есть у родственников, знакомых мобилизованных? Помимо решения правовых вопросов, что еще делают? Помогают собирать на фронт, что-то закупают или, наоборот, стараются помочь избежать отправки?

— Про закупать, посылать — мы никогда ни в чем подобном не участвовали, никогда этому не покровительствовали. Вокруг этой темы много мошенников[8], никогда их столько не видела, сколько сейчас. Это зона боевых действий! Как ты проедешь в зону боевых действий, если ты не военнослужащий и у тебя нет предписания в эту часть?[9]

Иногда у меня спрашивают, как передать, посылают ли туда посылки. Отвечаю: «Нет, посылки не посылаем». С мобилизованными колоссальная проблема в том, что они не постоянного состава военнослужащие[10], их просто к какой-то части приписали. Если люди воюют вместе со своей частью, тогда через замполита можно что-то передать. А когда они приписаны в одном месте, а на самом деле вообще неизвестно кто у них начальник… Как понимаю, кроме старшего прапорщика они обычно никого не видят. Или кто-нибудь наезжает время от времени, ­какие-нибудь подполковники. Я не военный эксперт, не могу это комментировать. Но ребята жалуются, что офицеров нет, некому рапорт подать даже в госпиталь. Чего-то добиться очень сложно. Ведь надо узнать, где человек числится, потом связаться с гарнизонным прокурором, поговорить с ним, чтобы он нашел мобилизованного в этой части и внес прокурорское представление.

По-моему, в более уязвимом положении, чем мобилизованные, только добровольцы[11]. По закону они вроде бы контрактники. Но начинаешь решать какие­-то вопросы, пытаешься узнать о страховке, о том, как уволить добровольца по семейным обстоятельствам, и пр.—никто не знает. Запрашивала военно­политическое управление — ответа пока не получила, просто рекомендацию по конкретному случаю.

Есть уставы, положения, постановления, приказы, где все записано. Например, у нас есть два документа. Один—приказ министра обороны о погребении, в котором написано все, что надо делать в случае, если военнослужащий погиб, или если военнослужащий умер в госпитале, или если тело не нашли. Все расписано до мелочей. А еще у нас есть наставление, тоже утвержденное приказом министра обороны, о соблюдении в боевых действиях международного гуманитарного права. Для командования всех уровней наставление, как вести себя в боевых действиях, что делать, чтобы обменяться пленными с противником, там все Женевские конвенции по отношению к населению и военнослужащим уложились четко и убористо. Кто выполняет эти приказы, наставления? По-моему, никто даже не знает, что они существуют.

— А если вернуться к людям, которые пытаются оказывать какую-то помощь своим, то они это делают только для «своих» мобилизованных или как-то пытаются организоваться? Условно, я помог своему мобилизованному и теперь помогу еще кому-то, я умею составлять документы, например.

— Нет, в индивидуальном порядке могут только свои, потому что третье лицо тут никак не может вмешаться. Другое дело, что возникают группы. История с походом к Путину с чего началась? Мобилизованные мужики начали жаловаться своим женщинам, матерям, женам, что тут у них кошмар, их не кормят, не поят, медицинскую помощь не оказывают и т.п. Как правило, это мобилизованные из какого­-то одного субъекта федерации, друг друга знают. Женщины стали записывать ролики. Если такая группа достучится, если какой-нибудь офицер, имеющий нужные полномочия, увидит этот ролик, значит, поможет. Если не увидит, значит, так это все и будет в эфире болтаться.

Понимаете, можно действовать, помогать другим, если есть система. Сейчас есть какие-то отдельные типовые вещи, но все остальное решается исключительно в индивидуальном порядке. Только на какой-нибудь сотой истории увольнения незаконно мобилизованного[12] нащупывается вот эта ступенька, какой начальник что должен сделать. Потому что механизм не отработан, сами начальники этого зачастую не знают. И вот народ группами старается взывать к президенту, к губернаторам своим.

Еще появились лица, которые когда-то в комитетах [солдатских матерей] были. Потому что комитетов же было раньше много, а потом, поскольку все было хорошо, они рассосались потихонечку. И вот сейчас снова появились те, кто когда-то работал, кто нас знает. Периодически кто-нибудь пишет в WhatsApp или в Telegram, мол, к нам обращаются, посоветуйте, что делать в этом случае, а что — в этом. То есть из нашей же плеяды кто-то возвращается. Плюс те, у кого недавно служили сыновья, кто сохранил связь с офицерами в воинских частях — такие люди тоже есть. Это люди, которые понимают, что происходит, как надо действовать, как устроена армейская структура.

— А кто сейчас в этих процессах участвует, помимо организаций, подобных вашей? Какой-нибудь бизнес, профессиональные ассоциации?

— Есть психологи, которые работают с посттравматическим расстройством. Они сами нас нашли во «ВКонтакте»—написали, чтобы обращались все, кто пострадал в связи со специальной военной операцией, а это прежде всего семьи погибших или пропавших. Они работают онлайн, но, если в каком-то конкретном городе есть такой психолог, можно подъехать очно. Работают они бесплатно. Народ обращается. Не могу сказать, что часто, у нас нет культуры обращения к психологу, но обращаются.

Насчет бизнеса ничего не знаю. Наверное, кого­то призывают, как губернаторов, например[13], мол, надо помогать своим мобилизованным. Наверное, кто-то участвует, точно не знаю. Но из того, что я наблюдала, на всех уровнях бизнес во время мобилизации повел себя странно. Предприниматели любого ранга, просто удивительно. Они по повесткам, многие из которых были незаконными[14], моментально «сдавали» своих сотрудников. А ведь у них у всех были юристы, им сразу написали и мы, и адвокаты, что эти повестки могут быть незаконны, не надо сразу толкать своих сотрудников в военкоматы.

Некоторые разве что пытались сделать бронирование, но процедура его оформления совершенно забыта. Раньше было достаточно много предприятий оборонно-промышленного комплекса, где сотрудникам оформляли бронирование. У них был военно­учетный стол, они знали, что куда посылать. А тут все по-другому. Кто­то успел, а кто-то не успел.

— А журналисты?

— Сейчас сложно говорить о журналистах. Про официальную журналистику я ничего не знаю. Кроме «Москва FM» ко мне никто не обращался. Обращаются только те, кто работает в YouTube. Но какой у них охват, сколько людей их слушает? Хотя нет, был интересный случай, когда Катерина Гордеева[15] взяла у меня интервью и очень быстро его разместила. Мои слова насчет того, что мобилизация идет неправильно и делаются ошибки, повторил Путин. Ее все-таки смотрит пресс-служба. А вот от телевизионщиков вообще никакой помощи.

И есть еще любопытный вариант помощи: женская феминистская группа, которая помогала мобилизованным выезжать за границу, собирала деньги на дорогу. Они не в России, у них получался хороший сбор, и они довольно многим помогли уехать, ведь далеко не у всех были деньги на дорогу.

Есть, конечно, другие истории, не связанные с мобилизацией напрямую. Например, поиск людей.

Ну, и псевдогуманитарная[16] помощь, в которую включено много народу — без конца покупают оптические прицелы с бронежилетами. Комитет солдатских матерей Донецкой народной республики с самого начала собирал для воюющих медикаменты, бронежилеты. И наши по тому же пути пошли, мол, раз воюет, пусть хоть что-то у него будет. Они собираются под номером части, общаются в телеграм-каналах, но кто там, что это за люди, я не знаю, поскольку мы в этом не участвуем. По уставу нам не положено это делать.

---

* Интервью у Валентины Мельниковой взяла Наталья Седова специально для СоциоДиггера. Мнение интервьюируемого может не совпадать с мнением редакции.

[1] О проблемах снабжения мобилизованных см., например, URL: https://pravo.ru/news/243478/, URL: http://www.krgv.ru/news/2022-11-28/leonid-­slutskikh-obsudil-s-materyami-­prava-mobilizovannykh/ и URL: https:// eanews.ru/news/na-problemy-so-snabzheniyem-na-peredovoy-svo-pozhalovalis-­mobilizovannyye-iz-chelyabinskoy-­ oblasti_31-01-2023, о недостаточности снаряжения/обмундирования и трудностях размещения URL: https:// berdsk-­online.ru/news/gosduma/aleksandr-­aksyonenko-proveril-­usloviya-razmeshcheniya-­mobilizovannyh-v-novosibirske и URL: https://v1.ru/text/world/2022/10/06/71713748/, о покупке экипировки за собственные средства, отсутствии медкомиссии, перебоях в поставках питания и питьевой воды, например, URL: https://v1.ru/ text/gorod/2022/11/19/71828510/.

[2] См., например, URL: https://pravo.ru/news/244207/ (ссылка на судебное дело URL: https://gatchinsky-​ lo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=219240811&case_uid=4e5ab2f1-34fd‑47d4-9e4d‑100ac195cc34&delo_id=41) и URL: https://secretmag.ru/survival/nezakonno-­mobilizovannye-chetyre-­istorii-rossiyan-­kotorykh-sud-vernul-­domoi.htm.

[3] Об отмене незаконной мобилизации см., например, URL: https://pravo.ru/story/243563/ (ссылки на судебные дела внутри статьи).

[4] См., например, URL: https://news.ru/vlast/v-gd-poprosili-­shojgu-ne-otpravlyat-na-front-­nepodgotovlennyh-mobilizovannyh/?ysclid=ldsuxa9rwk576652438 и о реакции на эту информацию С. Шойгу URL: https://eanews. ru/news/shoygu-­zapretil-otpravlyat-na-peredovuyu-­mobilizovannykh-bez-opyta_09-11-2022?ysclid=ldsuuvuz pm960584775.

[5] 6 См., например, URL: https://www.kommersant.ru/doc/5668480 и URL: https://serovglobus.ru/istorii/ ne-postavlyaetsya-­tekhnika-oruzhie-eda-voda-na-chto-vlastyam-­zhaluyutsya-rodstvenniki-­mobilizovannykh.

[6] См., например, URL: https://www.interfax.ru/russia/850182 и URL: https://bel.ru/tags/obstrel.

[7] См., например, URL: https://www.gazeta.ru/politics/2022/09/25/15515671.shtml и URL: https://rg.ru/2022/09/29/putin-­poruchil-ispravit-­oshibki-pri-mobilizacii.html.

[8] См., например, URL: https://www.mk.ru/social/2022/12/03/rossiyan-­predupredili-o-novom-vide-moshennichestva-sbor-deneg-dlya-uchastnikov-svo.html.

[9] О подобных практиках см. в материале Е. А. Норина.

[10] См. URL: https://www.advgazeta.ru/mneniya/kogda-u-mobilizovannogo-­voznikaet-status-­voennosluzhashchego/ ?ysclid=ldsve4ahio411204063.

[11] См., например, URL: https://xn‑90aivcdt6dxbc.xn-​p1ai/articles/military_service/sluzhba_v_dobrovolcheskikh_ formirovaniyakh/kto_schitaetsya_dobrovoltsem_uchastnikom_otryadov_dobrovoltsev_/ — не освещен среди прочего вопрос иерархии.

[12] См. URL: https://pravo.ru/news/243508/.

[13] См., например, URL: https://ria.ru/20221018/otvetstvennost‑1824811706.html.

[14] См., например, URL: https://www.kommersant.ru/doc/5620597 и URL: https://tass.ru/obschestvo/16926265.

[15] Физическое лицо, признанное в РФ СМИ, выполняющим функции «иностранного агента».

[16] Гуманитарной называют предоставляемую малоимущим незащищенным слоям мирного населения, пострадавшим от стихийных бедствий и пр., безвозмездную социальную или медицинскую помощь. См., например, URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/emergency/543/Гуманитарная.