Подходит ли слово «измена» для описания внебрачных отношений?

Секс — сложная для описания сторона человеческих отношений. При этом важно различать житейский и научный язык. В СССР, например, тема секса была табуирована, даже ученые не осмеливались ее широко изучать. Сам секс считался легитимным лишь в браке мужчины и женщины, «освященном» государственной регистрацией. Именно поэтому он делился на добрачный, брачный и внебрачный. Добрачный и внебрачный секс осуждался, правильным и «законным» был секс в браке, внебрачный секс в житейском и юридическом языке назывался изменой. Это слово прижилось настолько прочно, что и в современной России оно широко распространено. И именно на нем я хотел бы остановиться подробнее, рассмотреть его с логической, исторической, лингвистической, этической и научной точек зрения.

Логическое противоречие

В русском языке есть два устойчивых понятия: «измена Родине» и «супружеская измена». В обоих случаях «измена» означает нечто очень плохое и необратимое, чему нет и не может быть прощения. Смешение в одном понятии социального и личного приводит к тому, что социальные коннотации перекрывают любые оттенки на личностном уровне. В результате термин «внебрачные отношения», названный «изменой», вместо того чтобы объяснять ситуацию или явление, закрывает практически все пути для его полноценного, безоценочного изучения и осмысления. И ­все-таки именно слово «измена» — как слово и как понятие — используется российскими психологами и социологами в работах, связанных с исследованием «внебрачных отношений», при переводе книг о «внебрачных отношениях» [1].

Заметим, что в целом труднее понимать суть явления или ситуации, когда разные события называют одним и тем же словом, чем когда одно и тоже событие определяется разными словами.

Историческая несправедливость

Сторонники использования слова «измена» для описания внебрачных отношений ссылаются на то, что в советской и российской психологии этим словом пользовались еще 50 лет назад. Долгое время единственным средством описания интимной жизни на русском языке был язык сексопатологии. Секс рассматривался через оптику извращений и перверсий.

Но в 1988 году вышла книга Игоря Кона «Введение в сексологию», первая в Рос­сии научная книга по исследованию сексуальности. Игорь Кон не только смог размедикализировать и раскриминализировать сексуальную жизнь человека, но и ввел в речь адекватный научный язык для описания сексуальности.

Он создал тезаурус описания секса, научил российское общество говорить о сексе спокойно, избегая оценочных терминов. Благодаря Кону появилась возможность описывать сексуальные переживания не только в научной литературе, но и на житейском уровне [2]. Кон никогда не пользовался словом «измена», а называл внебрачные отношения «внебрачными связями» или «параллельными отношениями».

Лингвистическая ловушка

Искажение смысла нередко связано с качеством перевода.

В только что изданной на русском языке книге американского психолога Ширли Гласс (Shirly P. Glass) «Не только друзья» есть такие фразы: «Способствовать измене могут окружение и внешние обстоятельства. Кроме того, нужна возможность изменить… Не все изменники одинаковы» [3]. Можно подумать, что это пишет не американская психолог, а сотрудник ФСБ, но это всего лишь неправильный перевод. В оригинале использовано слово infidelity, которое на русский переводится как неверность.

Наука — явление международное и должна быть понятна ученым разных стран, говорящим на разных языках. В межкультурных исследованиях для обеспечения адекватности перевода обычно используется процедура прямого, а потом обратного перевода. Если обратный перевод не дает исходного значения, значит, перевод неадекватен и должен быть скорректирован. Так вот, обратный перевод на английский слова измена по словарям выдает changes — изменения или treason — предательство, но никак не неверность, которую имела в виду Ширли Гласс.

Научное изучение проблемы

Слово «измена» могло быть адекватным для описания определенных внутренних переживаний и общественного отношения к сексу в определенный исторический период, когда единственным вариантом легитимного секса был секс в узаконенном браке. Однако сегодня оно оценочно-­осуждающее, а потому непригодно для научного языка: дело науки не судить, а понимать. В науке должен быть научный язык, и житейские слова далеко не всегда подходят для точного и адекватного описания явлений сексуальности.

Есть и этическая сторона вопроса. Недопустимо, чтобы внебрачные отношения изучались с позиций морального превосходства или в оценочных терминах. Это попросту нарушает профессиональную этику.

[1] См. например: Спринг Дж., Спринг М. Измена. Как справиться с болью, восстановить доверие и начать жить заново. М. : Манн, Иванов и Фербер, 2021; Афанасьев А., Миронова М., Самортова А., Гуэдова С. Почему я сплю с другими? Психология измены. М. : Феникс, 2021; Димитрошкина Л. Верность и измена. Книга-тренинг. М., 2013.

[2] Кон И. С. Сексуальная культура в России: Клубничка на березке. 2-е издание. М. : Айрис-пресс, 2005. Подробнее о работах И. Кона см. : Тартаковская И. Н., Лунин И. И. Социальные трансформации гендера и сексуальности в свете идей И. С. Кона // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2018. № 6. С. 4—19. https://doi.org/10.14515/monitoring.2018.6.01.

[3] Гласс Ш. Не просто друзья. 2021.