Реальность повседневной жизни: социально-экономические практики российского населения после начала СВО

Мы живем во множественных, параллельных и ортогональных реальностях. И не только потому, что принадлежим к разным группам, погруженным в разнородные среды, но и в силу того, что используем различные языки описания, расходящиеся идеологические и инструментальные подходы. Характерно, что в период кризисов ― будь то экономические рецессии, пандемия или начало СВО, — всегда усиливается поляризация мнений, и реальности начинают все больше и больше расходиться, чему в немалой степени способствуют активности в медиасфере. Одна из таких реальностей формируется, например, экономическими прогнозами. Так, вскоре после начала СВО многие ведущие экономисты (Сергей Гуриев[1] и др.) предсказывали экономическую катастрофу уже к осени 2022 года с падением ВВП в интервале от 8 до 15%, серьезным снижением доходов населения и возможным всплеском безработицы до 10%. Сейчас они об этом предпочитают не вспоминать и продолжают как ни в чем ни бывало строить новые прогнозы. Другая реальность конструируется с помощью официальных статистических данных, и в какой степени можно им доверять — отдельный непростой вопрос. Но в любом случае следует предположить, что существует как минимум еще одна реальность, которая куда хуже отражается в медиа ― реальность повседневной жизни людей. Что в ней происходит? Как обычные люди воспринимают происходящие события и что они предпринимают, чтобы справиться с возникшими трудностями?

Чтобы ответить на эти вопросы, в конце 2022 года Лаборатория экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ провела специальное исследование "Как россияне справляются с новым кризисом? Социально-экономические практики населения«[2]. Цель исследования заключалась в том, чтобы выявить реактивные и проактивные практики адаптации людей к событиям 2022 года на фоне предшествующего семилетнего рецессивного периода; понять, насколько быстрыми и глубокими являются шоковые воздействия на их материальное благосостояние, уровень и характер занятости, практики финансового и потребительского поведения, психологический статус, репродуктивные и общие жизненные планы; определить группы (возрастные, образовательные, доходные), которые оказываются в наиболее уязвимом положении. Исследование опиралось на данные репрезентативного опроса российского населения, проведенного по заказу НИУ ВШЭ Исследовательской группой ЦИРКОН в октябре 2022 года (выборка ― 2 000 человек, возраст ― 18 лет и старше). Данные собирались посредством очного формализованного интервью по месту жительства респондентов. Далее мы приведем выборочные результаты данного исследования[3].

Приспосабливаются ли россияне к новым условиям жизни

Начнем с вопроса о том, в какой мере люди приспособились к изменениям в жизни, вызванным геополитическими событиями февраля 2022 года. В вопросе прямо упоминались начало специальной военной операции и объявление международных санкций. Важно, что данный вопрос задавался в октябре 2022 года, после объявления частичной мобилизации. По полученным данным, вопреки многим предположениям, эти события, по крайней мере к осени 2022 года, не оказали значимого влияния на повседневную жизнь большинства россиян. Почти две трети опрошенных (64%) заявили, что «живут, как и раньше, для них ничего особенно не изменилось». Пятая часть (19%) уже «приспособилась к изменениям, хотя и пришлось многое поменять». Лишь каждый одиннадцатый (9%) не смог справиться с ситуацией и возникшими трудностями, 3% улучшили свою жизнь, а 6% затруднились ответить.

Более низкий уровень адаптации наблюдался среди молодых людей, несемейных (не состоящих в отношениях), не имеющих оплачиваемую работу или боящихся потерять ее в ближайшем будущем, а также среди наименее обеспеченных слоев населения. Значимых гендерных различий здесь не обнаружено.

Что происходит с материальным положением населения

Задавая стандартный вопрос об изменении материального положения после начала СВО, мы понимали, что 2022 году предшествовал как минимум семилетний период, связанный с экономическими рецессиями, международными санкциями и пандемией, то есть мы имеем дело с кумулятивным эффектом. В итоге материальное положение большинства семей (57%) за 2022 год, по их оценкам, не изменилось. При этом среди тех, у кого в 2022 году все же случились изменения, баланс положительных и отрицательных ответов существенно смещен в сторону отрицательных оценок: доля респондентов, чье материальное положение ухудшилось, в два раза больше тех, кто отмечал улучшение (28% против 14%). То есть динамика была скорее негативная.

Позитивные и негативные оценки будущего изменения материального положения семьи в ближайший год в целом оказались более сбалансированными, но ожидания характеризовались и более высоким уровнем неопределенности ― резко выросла доля затруднившихся с ответом. Понятно, что будущее не слишком прозрачно. Добавим, что более половины наших соотечественников считали, что сумеют обеспечить себя и свою семью самым необходимым в ближайшие 12 месяцев. Однако четверть респондентов (немалая доля) допускали, что сделать этого, увы, не смогут.

Как меняется самочувствие россиян

Более половины опрошенных россиян (57%―58%) заявили, что их физическое и психологическое самочувствие с начала 2022 года не изменилось. Однако у трети россиян, по их оценкам, ухудшилось физическое самочувствие, и у трети произошло ухудшение психологического самочувствия (эти состояния сильно связаны между собой).

В 2022 году примерно треть россиян испытывала в течение года нервные расстройства, депрессии или плохое эмоциональное самочувствие, причем эта доля за год несколько возросла (важную роль в этом, судя по данным, сыграли последствия ковида). Что люди предпринимали для улучшения своего психологического состояния и снятия стресса? Каждый двадцатый респондент обращался к психологу или психиатру и каждый седьмой принимал антидепрессанты или успокоительные средства (четверо из пяти пили лекарства самостоятельно, без обращения к врачам).

Почти во всех случаях более негативные оценки высказывали женщины, нежели мужчины. Женщины также активнее пытались справиться с депрессивными состояниями ― они чаще обращались к психологам и пили успокоительное (и не мы первые это обнаружили). При этом молодые люди чаще ходили к психологам, а пожилые ― прибегали к лекарственным средствам.

Ожидаемый вопрос: не стали ли наши соотечественники больше пить и курить для снятия стресса? Нет, более половины россиян с начала 2022 года не изменили свои привычки по потреблению алкоголя и сигарет. Снизили потребление аддиктивных веществ или перестали их употреблять вовсе около трети респондентов из тех, кто делал это до 2022 года. Лишь каждый шестой россиянин начал больше курить и не более чем каждый двадцатый увеличил потребление алкоголя. В целом курение и потребление алкоголя скорее сокращались, чем возрастали, но оговорим, что эти выводы касались только доли потребителей, а не общего объема потребления.

Чего опасаются россияне больше всего

Из других исследований известно, что на первом месте закономерно оказывались страхи, связанные с СВО, в первую очередь ― с возможными диверсиями на территории Российской Федерации. Но поскольку нас интересуют социально-экономические практики, мы задавали иные вопросы и просили оценить вероятность появления пятнадцати социально-экономических проблем в течение следующих двенадцати месяцев.

Выяснилось, что основные опасения россиян были связаны с ожидаемой ими недоступностью привычных товаров и услуг вследствие роста цен, исчезновения товаров из магазинов, ухудшения их качества и распространения подделок. Доля людей, испытывающих страхи по поводу сокращения доходов и потери работы, была относительно невелика на фоне низкого уровня безработицы и растущего дефицита кадров. Опасения потребительского свойства были довольно универсальны для большинства населения, но все же более характерны для относительно обеспеченных слоев, жителей столичных городов и молодежи. Малообеспеченные граждане острее переживают финансовые последствия кризиса, опасаясь как снижения доходов, так и увеличения расходов в связи с подорожанием жизни, особенно в социально значимых сферах образования и медицины. Представители старшего поколения вполне ожидаемо чаще опасаются ухудшения медицинского обслуживания.

Добавим, что ухудшение материального положения семьи и собственного психологического самочувствия респондентов в прошлом усиливает их общую тревожность в отношении будущего. Разного рода негативных последствий от кризиса чаще ожидают те, кто стал беднее и/или подвержен депрессиям.

Какие реактивные и проактивные практики применяются

Люди используют разные реактивные практики совладания с трудностями, отказываясь от каких-то видов деятельности или покупки определенных товаров. Почти двум третям респондентов (64%) в течение 2022 года пришлось чем-то жертвовать. Из них примерно половина отказывалась от какой-то одной категории товаров или видов деятельности, а другая половина ― от двух и более категорий (предлагалось восемь возможных вариантов ответа). Чаще всего приходилось отказываться от запланированных крупных покупок, от путешествий в период отдыха/отпуска и от посещения развлекательных мероприятий и заведений. Реже ― от платных медицинских услуг, от привычных продуктов питания и напитков. В большей степени в реактивные практики были вовлечены пожилые люди, женщины, малообеспеченные группы и жители крупных городов. Необходимость отказываться от чего-то также была значимо связана с ухудшением материального положения семьи и психологического самочувствия респондента.

В то же время люди прибегали и к проактивным практикам, связанным с поиском разного рода дополнительных возможностей для улучшения материального положения. По нашим данным, предпринимали такого рода усилия свыше двух третей респондентов (69%). Высокообразованные и материально обеспеченные чаще других начинали вести более тщательный учет собственных финансовых ресурсов. В поиск дополнительной работы на рынке труда больше вовлекались мужчины и городские жители, а в работу на земельных участках ― сельские жители, респонденты старших возрастов и люди с меньшим уровнем душевых доходов. Незанятые на рынке труда ожидаемо чаще занимались домашней работой. Наконец, несколько процентов населения (преимущественно городские жители) продавали или сдавали в наем что-то из своего имущества.

Большинство практик (и реактивных, и проактивных) были значимо связаны с ухудшением материального положения семьи и психологического самочувствия респондента, совершаясь во многом под воздействием не слишком благоприятных обстоятельств. Осталось сказать, что каждый третий опрошенный (31%) не прибегал в 2022 году ни к каким подобным практикам, но при этом жаловался на разного рода ухудшения значимо реже среднего уровня ― эта группа не более пассивная, а просто несколько более благополучная.

Как восприятие кризиса влияет на внутрисемейные отношения

Подавляющая часть респондентов (83%) заявила, что потрясения, вызванные геополитическими событиями с начала 2022 года, не повлияли на отношения в семье. Семья продолжает играть роль важнейшей опоры в совладении с внешними шоками. Если эти отношения ухудшились, причиной стала неприспособленность респондентов к новой кризисной ситуации и возникшим трудностям, ухудшение психологического самочувствия и материального положения семьи, а также пессимистичные настроения относительно будущего. Улучшение же внутрисемейных отношений, напротив, тесно связано с адаптированностью к новым явлениям, улучшением материального положения семьи и своего психологического самочувствия, позитивными ожиданиями относительно будущего.

Таким образом, стабильность внутрисемейных отношений обусловлена тем, в какой мере неизменным считается состояние внешней среды. Неприспособленность к изменениям значительно снижает долю стабильных внутрисемейных отношений, а позитивные оценки внешней ситуации способствуют сплочению семьи. Но не менее вероятно и обратное: имея надежный семейный тыл, люди оценивают происходящее более позитивно.

Есть ли у россиян долгосрочные планы

Наконец, мы спросили респондентов, на какой период они планируют свое будущее. Треть опрошенных ответили, что не занимаются таким планированием, по-видимому, не имея возможности и/или не желая развивать в нынешних условиях какие-либо долгосрочные стратегии. Горизонт планирования на три года и более имели немногим свыше пятой части опрошенных. Еще каждый пятый планировал на год-два. Краткосрочное планирование с горизонтом на недели или максимум на месяцы осуществляли менее одной пятой части респондентов.

Характерно, что потребность в планировании будущего повышается с ответственностью за других людей (несовершеннолетних детей в семье или нанятых работников в фирме), то есть у родителей и работодателей. Добавим, что люди, имеющие долгосрочные планы, более устойчивы психологически и активнее пытаются решать возникающие проблемы, в том числе на рынке труда, а люди, не пытающиеся планировать свою жизнь, в целом пассивнее реагируют на трудности. В результате материальное положение первых, по их оценкам, скорее улучшается, а вторых ― чаще ухудшается.

Что из этого следует

Большинство россиян пока не ощутили значимых изменений в своей повседневной жизни под воздействием событий 2022 года. Более половины опрошенных указывали на неизменность ситуации в разных сферах. Однако среди тех, у кого ситуация изменилась, баланс оценок, как правило, негативный ― ухудшение происходило примерно в два раза чаще, чем улучшение.

Основными факторами изменчивости или неизменности ситуации в оценках респондентов остаются материальные причины. А ключевым показателем, оказывающим значимое влияние практически на все оценки, выступает уровень текущих доходов (душевых или общих семейных). Соответственно, на негативные изменения чаще жаловались низкодоходные группы, а высокодоходные группы несут потери относительно реже, хотя в абсолютном выражении они могут быть более значительными. Малообеспеченные группы населения, не имеющие «подушки безопасности», менее адаптивны, острее переживают финансовые последствия кризиса, чаще испытывают ухудшение физического и психологического здоровья. У них больше страхов по поводу будущих доходов, занятости и доступности социально значимых услуг. Хотя в целом россияне больше опасаются снижения доступности привычных товаров и услуг, нежели потери работы на фоне низкого уровня безработицы и растущего дефицита кадров.

Психологическое самочувствие россиян в 2022 году несколько ухудшилось, причем его изменение положительно коррелировало с изменением материального положения семей и, видимо, часто выступало его прямым следствием. Параллельное ухудшение материального положения и психологического самочувствия людей отражалось фактически во всех сферах их жизни и усиливало тревожность в отношении будущего.

Интересен и заслуживает дополнительных объяснений тот факт, что во многих случаях более чувствительными к изменениям оказывались женщины, нежели мужчины. Зависимость изменений от возраста респондентов демонстрировала большее разнообразие.

В целом события 2022 года после начала СВО к осени того же года не оказали по-настоящему масштабного влияния на российских граждан. Большинство россиян не ощутили существенных перемен во многих сферах их повседневной жизни. При этом неопределенность ожиданий населения в отношении ближайшего будущего была весьма высока. Поэтому около двух третей россиян корректировали привычные практики поведения, сокращая какие-то активности или предпринимая разного рода проактивные усилия для улучшения своего материального положения. Несмотря на длительный рецессивный период и кумулятивное воздействие экономических, эпидемиологических и геополитических факторов, адаптивные способности населения, помогающие справляться с шоками на микроуровне, пока остаются достаточно высокими.

 

---

[1] 10.03.2023 внесен в реестр иностранных агентов.

[2] Исследование проведено при поддержке Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ и факультета социальных наук НИУ ВШЭ.

[3] Подробнее см.: Как россияне справляются с новым кризисом: Социально-экономические практики населения / ред. В.В. Радаев. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2023. URL: https://id. hse. ru/books/818258101.html (дата обращения 05.09.2023).