12.02.2021 | ТОМ 2. ВЫПУСК 1—2 (7)

Суды: доверие и справедливость

Кулешова Анна Викторовна

кандидат социологических наук, член Комиссии РАН по противодействию фальсификации научных исследований

О государстве лучше всего судить по тому,
как в нем судят.

Станислав Ежи Лец

Согласно статистике, предоставленной Верховным судом, в 2020 году суды рассмотрели 38,4 млн дел. Это на 11 % больше, чем в 2019 году. Суды удовлетворили 97 % заявленных работниками требований о взыскании зарплаты, 83 % требований о предоставлении гарантий и компенсаций, предусмотренных трудовым законодательством, и 44 % требований о восстановлении на работе. На 1 января 2020 года в России насчитывалось 524 000 заключенных, годом позже — 482 900. Суды немного реже отправляли в СИЗО в 2020 году: 91 700 раз против 94 600 годом ранее. Всего в 2020 году осудили 582 500 человек. И лишь немногим удалось оспорить приговор: в кассационных и апелляционных инстанциях отменили обвинительные приговоры в отношении 8 300 человек и смягчили приговор для 17 000. Лишь 1 из 23 жалоб по уголовным делам помогала добиться отмены или смягчения приговора. Только каждого третьего осужденного приговорили к реальному сроку. При этом лишь каждого десятого обвиняемого по «предпринимательским» составам отправили в колонию, для остальных избрали другое наказание. 38 % уголовных дел в отношении предпринимателей суды и вовсе прекращают [1]. Вполне позитивная статистика, но все-таки социологические опросы констатируют недоверие судам со стороны населения.

Данные ФОМ, ВЦИОМ и «Левада-центра» показывают следующую картину:

в 2004, 2008 и 2011 годах опросы ФОМ фиксировали растущее безразличие граждан к работе судов, но в 2012 году ситуация резко изменилась (увеличилось число людей, готовых дать оценку российскому правосудию, как положительную, так и отрицательную) [2];
в 2017 году 43 % наших сограждан считали, что в стране часто выносятся несправедливые приговоры [3];
в 2018 году не одобряли деятельность судов 38 % россиян [4];
в 2020 году 54 % россиян согласились с тем, что суды не заслуживают доверия [5].

По индексу World Justice Project Россия в 2019 году упала в рейтингах «главенства закона» на 4 пункта и заняла 94-е место из 128 стран в списке.

Начало 2021 года стало еще одним вызовом: 23 и 31 января, а также 2 февраля прошла волна протестов в 130 городах России. За эти дни, по данным правозащитной организации «ОВД-Инфо» [6], по всей стране были задержали более 11 тысяч человек (официальных данных о числе задержанных, к сожалению, найти не удалось). Суды над участниками несанкционированных акций и сами акции гражданского неповиновения, с одной стороны, привлекли внимание к работе судов, с другой — обострили межличностные конфликты.

Социологи обычно задают вопрос о доверии судам в целом, не выделяя отдельный вопрос по доверию экспертам, готовящим судебные экспертизы. Возможно, такой подход несет в себе определенную уязвимость. Рассмотрим ситуацию на примере гуманитарных экспертиз. Правоприменительная практика сегодня такова, что нередко лингвисты-эксперты, привлекаемые следствием и судом, заменяют собой судей в вопросе о виновности/невиновности обвиняемого. Какой вывод эксперт даст в своем заключении, такое решение следствия и суда и будет. Функция же судьи в подобных ситуациях может сводиться к определению меры наказания внутри вилки, предусмотренной законодательством (условно/реально, количество лет заключения или размер штрафа) [2].

Несовершенный механизм гуманитарных экспертиз на фоне их все большей и большей востребованности становится заметнее. «В России проходят сотни судебных процессов, во время которых судьба подсудимых во многом зависит от мнения экспертов. Это дела по экстремизму, оскорблению чувств верующих и по многим другим статьям. Однако качество этих экспертиз часто вызывает, мягко говоря, сомнения у коллег-ученых. В заключениях порой можно найти ссылки на устаревшие научные статьи или просто на «Википедию», а эксперты, к примеру, могут расценить слоган «Убей в себе раба» на футболке как призыв к свержению конституционного строя. И человек получает срок», — отмечает в своем докладе, прочитанном в стенах НИУ ВШЭ, Дмитрий Дубровский [3].

Уголовные сроки за репосты и комментарии в соцсетях, участие в мирных протестах перестали быть новостью и напрямую влияют на доверие судам в ситуациях, когда в массовом сознании такие вердикты определяются как безрассудные и неразумные, активно тиражируются в интернет-пространстве через мемы. В отличие от многих других преступлений, анализ которых плохо дается или не дается вовсе среднестатистическому обывателю по причине сложности и многоуровневости судебных дел, уголовные сроки за репосты и участие в мирных протестах воспринимаются как несправедливые, поскольку обычно широко тиражируются [4] журналистами, получают букет объяснительных моделей и представляются гражданам простыми, доступными и однозначными.

Так как же принимаются решения о наказании, если речь идет о комментариях в соцсетях и репостах? Кто готовит для суда гуманитарную экспертизу и можно ли ей в полной мере доверять? «Гуманитарная экспертиза, — отмечает Дмитрий Дубровский, — требуется, например, в следующих случаях (и это неполный список):

статья 152 ГК РФ о защите чести, достоинства и деловой репутации;
статья 128.1 УК РФ. Клевета, 298.1 — клевета в отношении судей, присяжных, следователя и прокурора;
статья 282 УК РФ — язык вражды (теперь — КоАП 20.3.1);
статья 205.2 УК РФ — публичные призывы к осуществлению террористической деятельности;
статья 280 УК РФ — публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности…» [1]

Дмитрий Дубровский обращает внимание, что к экспертам в области гуманитарной экспертизы не предъявляются специальные требования, «в отличие от традиционной экспертизы (почерковедческая, фототехническая, огнестрельного оружия, медицинская и так далее), у гуманитарных экспертов нет сертификатов. То есть в роли эксперта может привлекаться любой научный сотрудник» [2]. Достаточно быть кандидатом/доктором наук, преподавать в университете или… пройти двухнедельные курсы [3] повышения квалификации.

Отметим и еще один важный момент: у суда нет и требований к научным работам экспертов. Если их научные тексты содержат плагиат и лженаучные суждения, для суда они все равно останутся научными работами, подтверждающими экспертность.

В мае 2019 года года в Российской академии наук состоялось расширенное заседание Комиссии по противодействию фальсификации научных исследований, на котором основным докладчиком выступил Дмитрий Дубровский с сообщением о фальсификации судебных экспертиз [4]. А в 2021 году сообщество судебных экспертов, исследователей и адвокатов Amicus Curiae и вольное сетевое сообщество «Диссернет» запустили совместный проект «Судебные экспертизы» — базу данных тенденциозных, необъективных или просто фальсифицированных экспертиз в области гуманитарных и социальных наук (филологии, психологии, политологии, религиоведения, культурологии), фигурирующих в судебных делах по ненасильственным преступлениям [5]. По мнению организаторов проекта, количество таких дел в России растет, а заключения некоторых экспертов все сильнее противоречат научному подходу и здравому смыслу.

При этом по мере роста востребованности лингвистических экспертиз со стороны государства количество принятых на вооружение методологий растет, а сами они становятся все более «резиновыми». Проблема усугубляется тем, что некоторые методики, например ФСБ, вообще секретны, и потому узнать, как они устроены, в принципе невозможно. Некоторые, такие как методика МВД, чересчур генерализованы и дают эксперту максимальную степень свободы. Даже несмотря на недавнее появление общего межведомственного документа по методике специальных экспертиз в этой области (материалы не опубликованы), качество применения этих методик вызывает серьезные нарекания специалистов [6].

***

Жизнь современных организаций любого уровня является объектом постоянного контроля и проверок, фиксируются данные как о сотрудниках, так и о внешних экспертах, подрядчиках и т. п. При этом не только сама система следит за тем, что происходит внутри нее (и для этого у нее есть миллион возможностей: от видеорегистраторов до жалоб от населения), но и граждане в меру сил стараются наблюдать за системой.

Чем крупнее становятся организации и чем больше людей с ними так или иначе соприкасаются, тем больше же людей оказываются в сфере контроля и разного уровня слежки. Ф. А. Хэнсон [7] отмечает: есть острая необходимость в том, чтобы обнаруживать скрытые части жизни индивида, ведь в основании контроля лежит уверенность в том, что индивиды ведут себя по-разному в зависимости от того, наблюдают за ними или нет. На это А. Папакостас отвечает [8], что организационное наблюдение обычно представлено в документах — тестах, сертификатах и оценках прогресса индивида на том или ином поприще, и, чтобы заслужить доверие, люди используют в личных интересах наблюдения, зафиксированные в этих документах. Следовательно, основанием доверия являются не личные качества индивида, которому можно доверять, а организация, которая проводит наблюдения и проверки и штампует сертификаты, содержащие информацию о результатах наблюдений. Людям доверяют, — пишет Папакостас, — не на основании их способностей или отсутствия таковых, но на основании закодированных репрезентаций этих способностей, создаваемых организациями. Организация, таким образом, проливает свет на жизнь индивида, позволяя совершенно незнакомым людям доверять друг другу.

Читать статью в PDF

[1] См. подробнее: Верховный суд подвел итоги работы судов за 2020 год // Право.ру. 09.02.2021. URL: https://pravo.ru/story/229410/.

[2] См. подробнее: О судах и судьях. Справедливы ли российские суды и чем они руководствуются в своей работе? // ФОМ. 20.07.2020. URL: https://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/10551.

[3] См. подробнее: Репутация судов и судей. Справедливы ли российские судьи? И должен ли суд быть независимым? // ФОМ. 13.03.2017. URL: https://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/13239.

[4] См. подробнее: Государственные и общественные институты: оценки деятельности // ВЦИОМ. 27.12.2018. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/gosudarstvennye-i-obshhestvennye-instituty-oczenki-deyatelnosti.

[5] См. подробнее: Доверие институтам // Левада-центр. 21.09.2020. URL: https://www.levada.ru/2020/09/21/doverie-institutam/.

[6] См. подробнее: Правозащитники сообщили о рекордном числе задержанных на акциях в России // РБК. 31.01.2021. URL: https://www.rbc.ru/politics/31/01/2021/6016e2289a79478685afa46f.

[1] URL: «Люди приходят с работы уставшие, им нужно отдохнуть, а не смотреть на свет фонариков». В Госдуме собираются проконтролировать использование фонариков на заявленном оппозицией флешмобе 14 февраля // Подъем. 10.02.2021. URL: https://www.rbc.ru/politics/11/02/2021/602500bb9a7947b95f1c8f93; https://pdmnews.ru/19615.

[2] Дубровский Д., Заякин А., Касьян А., Мелихова Л., Ростовцев А. «Судебные экспертизы»: совместный проект «Диссернета» и Amicus Curiae // Троицкий вариант. № 321. 26.01.2021. URL: https://trv-science.ru/2021/01/sudebnye-ekspertizy-sovmestnyj-proekt-disserneta-i-amicus-curiae/.

[3] См. подробнее: «От сумасшедшего можно отмахнуться. Но это — доктор наук» // Lenta.ru. 29.05.2019. URL: https://lenta.ru/articles/2019/05/29/expert/.

[4] См., например: От лайка до суда. Самые громкие дела за репосты в социальных сетях // DP.ru. 03.10.2018. URL: https://www.dp.ru/a/2018/10/03/Ot_lajka_do_suda__Samie_g; «Кого надо — привлечем». Истории россиян, осужденных за лайки // Lenta.ru. 24.07.2018. URL: https://lenta.ru/articles/2018/07/24/likeshare/; Сел за мемасик. Как в России наказывают за «экстремизм» в соцсетях // Русская служба Би-би-си. 06.08.2018. URL: https://www.bbc.com/russian/news-45062731.

[1] «От сумасшедшего можно отмахнуться. Но это — доктор наук» // Lenta.ru. 29.05.2019. URL: https://lenta.ru/articles/2019/05/29/expert/.

[2] Там же.

[3] См., например: Судебно-лингвистическая экспертиза (144ч) // Национальный исследовательский институт дополнительного образования и профессионального обучения. URL: https://niidpo.ru/seminar/
sudebno-lingvistich-ehkspertiza-144-chasa?utm_source=google_adwords&utm_medium=cpa&utm_campaign=
dinam_poisk_fid_14042019&utm_content=desktop&utm_term=gr1&network=g&placement=&position=&adid=484011208973&match=b&keyword=&roistat=google1_g_69590946136_484011208973_&roistat_referrer=&roistat_pos=&gclid=Cj0KCQiA962BBhCzARIsAIpWEL3cyEd3moyGk4TJI0oIWmByBUs6hweK-P9qNXHiCFOKYiisAgoyLg0aAoxOEALw_wcB

[4] Подробнее см. здесь: https://kpfran.ru/2019/05/30/329/

[5] Судебные экспертизы // Диссеропедия российских вузов. URL: http://rosvuz.dissernet.org/expertise.

[6] Дубровский Д., Заякин А., Касьян А., Мелихова Л., Ростовцев А. «Судебные экспертизы»: совместный проект «Диссернета» и Amicus Curiae // Троицкий вариант. № 321. 26.01.2021. URL: https://trv-science.ru/2021/01/sudebnye-ekspertizy-sovmestnyj-proekt-disserneta-i-amicus-curiae/.

[7] Hanson F. A. (1993) Testing Testing: Social Consequences of the Examined Life. Berkeley: University of California Press. https://doi.org/10.1002/1520-6807(199407)31:3<243:: AID-PITS2310310313>3.0.CO;2-H.

[8] Папакостас А. Становление цивилизованной публичной сферы: недоверие, доверие и коррупция / пер. с англ. Д. Жихаревича. М. : ВЦИОМ, 2016.

Мы в соцсетях: