Традиционное и современное общества: проблема переноса концепта ответственности*

Представления людей об ответственности, взаимном долге, взаимных обязательствах меняются уже довольно долго. В традиционном обществе концепт ответственности выстраивался из религиозного понимания этого термина, ответственность предполагала ответственность перед Богом. Такое понимание ответственности относилось и к супружеской жизни, люди учились нравственности и жертвенности, готовности отдавать свое время и другие ресурсы семье. Права шли в одном «пакете» с ответственностью. Самый младший ребенок имел минимум прав и ответственности, а больше всех их имел отец. Чем старше становился ребенок, тем больше у него появлялось обязанностей, он включался в хозяйственную жизнь семьи, приучаясь к труду и к ответственности за младших братьев и сестер, за семью и отношения.

Гуманистическая парадигма, в рамках которой человек есть мерило всего, способствует разрушению реального содержания всей сетки терминов, связанных смысловым образом со словом «ответственность». Концепт «я — пуп земли» способствует развитию эгоизма, эгоист же не стремится жертвовать. Сегодня детей даже поливать цветы в классе не просят, потому что это якобы принуждение к детскому труду. Как следствие, дети вырастают совершенно беспомощными: ответственность и обязательства сменяются на выученную беспомощность. Это практически безальтернативный вариант развития событий в картине мира, из которой убран Бог — а, следовательно, и концепт ответственности со всем должным семантическим флером.

Кроме того, эгоизм приводит к неспособности договариваться. Вместо поиска компромисса человек высказывает только свои претензии, вследствие чего семья распадается. Проблемы семьи могут быть связаны с деньгами, вниманием, сексом и т. п., но ключевая причина ее разрушения — это эгоизм и неумение договариваться.

Невозможно создать семью, оперируя лишь четким формальным распределением обязанностей. Это «костыль» для эгоистов, но костыль нефункциональный. Сочетание обязательств и прав в семье выстраивается неформально между людьми, которые любят друг друга. Там, где господствует эгоизм, нет места и любви. Даже если подробно расписать в брачном контракте, кто кому что должен, на выходе получится мертвая семья, а не живое сообщество.

Если смотреть на вопрос доверия и ответственности шире, то можно заметить, что сегодня в целом привычка и навык обращаться друг к другу за помощью критически ослабли, общество атомизировано до предела. Не существует институтов, способных заменить сети взаимной помощи: банки, занятые своим обогащением, и благотворительные фонды с плохой репутацией отучили людей от доверия институтам. Без любви все социальные отношения высыхают и ломаются, как плохой цемент. Без традиционных отношений между людьми невозможна нормальная социальная жизнь, а традиционные отношения немыслимы без религиозной составляющей, без Бога.

Ясно вижу тенденцию: потребительское общество выдавливает традиционное. Эта тенденция касается даже Кавказа, где традиции еще в целом живы. Только среди старообрядцев сохраняются традиционные семьи, прежде всего в силу того, что старообрядцы живут общинами, охраняя их по возможности от влияния меняющегося окружающего мира. Я не знаю, как остановить этот процесс выдавливания. Возможно, в случае ­какой-либо масштабной катастрофы, ставящей под вопрос само выживание людей, возродится традиционное общество, вернутся к жизни старые ценности. Однако сейчас потребительское общество наступает, а быть потребительским и непотребительским одновременно невозможно, совместить не удастся. Ну и, конечно, надежда на Бога.

*По мотивам интервью специально для СоциоДиггера. Интервью брала Наталья Седова.