В России каждый может стать Юпитером, или Своя рубашка ближе к телу

Справедливость справедливости рознь

Явления, которые мы сегодня объединяем под термином «коррупция», известны человечеству с незапамятных времен. Тысячелетиями они не были преступлением, а существовали в рамках повседневных норм и практик социального поведения. Даже «казнокрадство», наиболее древняя из подвергаемых сегодня осуждению и законному преследованию коррупционных практик, зачастую рассматривалось с позиций, имеющих лишь отдаленное сходство с современными представлениями. Достаточно вспомнить о не столь уж исторически далекой форме «кормления» воевод в Русском государстве.

Коррупция имеет глубокие экономические, политические, морально-­психоло­гические и нравственно-­этические корни. Помимо «медийных» форматов, коррупция проявляется в непотизме, фаворитизме, «блате» и подобных практиках. Изучение общественного мнения (на примере жителей Нижегородской области [1]) свидетельствует, что коллективные представления о справедливости не опираются на доктринальные или универсальные максимы: большинство согласны с тем, что «Все хотят справедливости, но понимают ее по-разному» (74 %) и что «Никогда не будет справедливости “для всех”, потому что все хотят разного» (67 %). Около трети прямо отвергают принцип равенства: «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку» (36,4 %), «Нужно усилить неравенство в доходах — это стимулирует, отделяет тех, кто хочет и может, от тех, кто не может или не хочет» (30 %). Согласны, что принципы справедливости не имеют ­каких-то универсальных, базовых констант и больше связаны с конкретными обстоятельствами и условиями, складывающимися в социуме, 34 %.

Исследование выявило нарушение связности общественных представлений «о должном» как о законном, оформленном в правовые нормы и одновременно справедливом решении или поступке. Во-первых, преобладает мнение, что современное законодательство не описывает большинство ситуаций, в которых нарушаются принципы справедливости («Я могу поступать несправедливо, не нарушая закона», — 66 %). Во-вторых, каждый второй считает, что в ряде случаев принципы справедливости вступают в прямое противоречие с действующими законами («Я могу поступать справедливо, но нарушая закон» — 50 %).

Большинство готовы заподозрить каждого в том, что «он при возможности предоставит людям, к которым неравнодушен, не полагающиеся им возможности» (73 %), одновременно полагая, что и они сами имеют «полное право предоставлять различным людям привилегии в зависимости от собственного отношения или симпатий» (57 %). И при этом рассматривают справедливость не как универсальную и отчасти догматизированную формулу «воздаяния должного», а как сугубо индивидуальную идею, которая «не может требовать, чтобы я относился ко всем людям одинаково, никак не выделяя близких, друзей, любимых» (62 %).

Другими словами, закон как юридически закрепленная норма и «справедливость» как принцип мыслятся значительной частью населения в разных плоскостях. Во многом это обусловлено отсутствием взаимного доверия внутри общества, наличием таких представлений о вероятных действиях «других людей», которые прямо или косвенно нарушают принципы равенства и справедливости.

Яблоко от яблони: привилегии для «своих» как общая ценность «отцов» и «детей»

Достаточно широко распространена точка зрения, связывающая представления о справедливости с поколенческими различиями и уровнем жизни респондентов. Однако исследование показало, что эти различия преувеличены: в вопросе морально-­этической и нравственной оценки «блата», непотизма, создания «синекур» и других подобных проявлений коррупции поколения «отцов» и «детей» на редкость единодушны. Большинство, даже если и осуждает эти явления, вполне допускает их практическое использование в собственных интересах.

Так, «дети» (молодежь в возрасте от 16 до 25 лет) действительно проявляют больший правовой нигилизм, считая, что могут «поступать несправедливо, не нарушая закон» (73 %), и «поступать справедливо, но нарушая закон» (54 %) (среди поколения «отцов» согласий с подобными утверждениями меньше на 18 пп. и 8 пп, соответственно). Однако в отношении того, чтобы «разрешать» привилегии для «своих», «дети» и «отцы» близки.

Привилегии для «своих» — в богатстве и бедности

Различия в отношении к коррупционным практикам существуют между представителями различных по уровню материальной обеспеченности социальных страт. Чем выше уровень материального благополучия, тем выше доля тех, кто «разрешает» себе несправедливость в рамках закона (до 74 % среди самых состоятельных). А «разрешают» себе поступать «справедливо, но нарушая закон», чаще представители среднего класса (56 %).

Подозревать окружающих в различных проявлениях «блата», непотизма и подобных проявлениях благорасположения — удел прежде всего представителей низшего среднего класса (77 %). С повышением уровня материального благополучия доля таких респондентов снижается, и среди самых богатых равна 67 %. Несколько выбивающиеся из общей зависимости результаты в группе наиболее бедных респондентов связаны, по всей видимости, с тем, что в группе высок удельный вес лиц старше 65 лет, которые отличаются большим доверием или снисходительностью к окружающим.

При этом различия во взглядах людей с разным достатком практически не касаются отношения к праву предоставления привилегий своим родным, близким и знакомым. Снисходительно-­понимающее отношение к этому вопросу оказывается присуще как самым бедным, так и самым богатым, невзирая на столь разные возможности его реального проявления.

Таблица 2. Доля согласных с суждениями о соотношении

справедливости и законности среди респондентов с различным уровнем самооценки материального благополучия, %

Борьба с коррупцией привилегиям не помеха

Наконец, наиболее любопытное наблюдение исследования. 58 % респондентов считают борьбу с коррупцией одним из основных инструментов достижения справедливости в обществе. Однако эта их позиция парадоксальным образом не влияет на готовность «разрешить» самому себе поступать несправедливо, нарушать закон, или на отношение к привилегиям для «своих».

Согласно результатам исследования, коррупционные проявления если и не поощряются общественным мнением, то, как минимум, находят «понимание» у значительной части населения. Морально-­этические и нравственно-­психологические основания коррупции, идущие вразрез с принципами социальной справедливости, базируются на широко распространенном представлении о том, что для «своих» могут существовать исключения, нарушающие общие правила. Речь идет о массовом признании существования двух видов справедливости: справедливости для всех и справедливости для себя и «своих». «Мы справедливы, когда не заинтересованы» — именно такое представление о фактической справедливости в обществе имеют 48 % участников исследования. Справедливость для этой без малого половины социума — абстракция, к которой нужно стремиться, но лишь до тех пор, пока она не вступает в противоречие с личными интересами и целями.

[1] Исследование Приволжского филиала ФНИСЦ РАН и АНО «Институт проблем социального управления» в январе — мае 2020 года в Нижегородской области. См.: Самсонов А. И. Аналитический отчет «Представления нижегородцев о социальной справедливости» // Институт проблем социального управления. URL: https://99ecd17c-8cd0-4c92-8ea7-0b558610bf3e.usrfiles.com/ugd/99ecd1_86710e0825ec4caaa1c9c8eca097378d.pdf; Самсонов А. И. Аналитический отчет «Морально-­этические представления нижегородцев о справедливости» // Институт проблем социального управления. URL: https://99ecd17c-8cd0-4c92-8ea7-0b558610bf3e.usrfiles.com/ugd/99ecd1_81f630b395974655a7ab16290b1fd688.pdf.