Когнитивное напряжение в период бурь: как сохранить социальный порядок и человеческое достоинство

2022 год, как тогда казалось большинству социальных аналитиков, задал долгосрочный тренд развития/существования российского массового сознания на долгие месяцы и годы вперед. Слишком мощным и всепроникающим представлялся импульс СВО[1]. Был консенсус, что отдельные события могут лишь незначительно повлиять на консолидированно-расколотое по линии поддержки/неподдержки операции общественное мнение; что заданная «жесткая рамка» не предполагает разнообразия в дискурсе и поведении. Но последующие события показали: динамика есть, и временами она похожа на русские горки, а то и на пинбол.

Разговоры о рутинизации сознания, формировании привычки к тревожным сигналам имеют смысл и дают достаточное объяснение, если фокусироваться на эмоциональной стороне современной жизни. Главные же изменения происходят, как мы дальше увидим, в сфере рационального — точнее, в попытках использовать / переизобрести / призвать целесообразность, чтобы сохранить устойчивую картину мира и человеческое достоинство.

Нелинейный характер пресловутой «турбулентности», в зону которой вступило человечество, проще представлять как череду точек бифуркации — моментов перехода, каждый из которых, без преувеличения, связан с высокой степенью неопределенности. Не будем гадать, когда эта полоса началась: версий предостаточно, но это явно произошло задолго до начала СВО и даже пандемии коронавируса. Однако только после февраля 2022 года любые значимые события постепенно стали восприниматься как происходящие в условиях перегретого глобального «парового котла».

Пожалуй, стоит начать с теоретического предположения, что социальная система в каждой из точек бифуркации с более высокой вероятностью пойдет по одному из двух путей: а) выбрать курс на упрощение и гарантированно погрузиться в хаос, либо б) выбрав трудный пусть «работы над собой», перейти на новый, более высокий уровень упорядоченности и разнообразия.

Эксцессы случаются, и все они связаны с той самой «простотой хуже воровства». Есть надежда, что сейчас реализуется второй сценарий, связанный с ростом динамической (поведенческой) сложности системы — изменением функциональных качеств существующих подсистем общества и возникновением новых. Феноменологии этого процесса и посвящен октябрьский номер СоциоДиггера.

Роста структурной сложности, на мой взгляд, пока отчетливо не наблюдается, но вероятность усложнения структуры за счет появления новых элементов в виде ранее не существовавших социальных практик в ближайшем будущем высока — об этом в том числе пишут авторы текущего и других выпусков СоциоДиггера. Любая сложность, возникающая в обществе, связана прежде всего с вовлеченностью людей в разнообразные процессы, происходящие в системе. Сейчас это в меньшей степени проявлено в поведении (но и в поведении тоже), но в большей степени — в пересмотре установок, распространении рациональных стратегий в восприятии и оценке ситуации.

К концу 2022 года стало ясно, и это прозвучало в итоговом докладе на Научном совете ВЦИОМ, что поиск рациональных оснований и забота о себе и ближайшем окружении становятся приоритетом для большинства россиян[2]. В докладе я использовал цитату из культового романа Джозефа Хеллера, название которого перекликается с годом начала СВО: «„Уловка двадцать два“ разъясняла, что забота о себе самом перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здравого смысла»[3]. Этот тезис и сейчас представляется важным для понимания социальных процессов.

Шансы — в единении: порыв первый — «консолидация»

Центральной темой дискуссий исследователей в 2022 году была общественная консолидация, она представляется важной, определяющей климат в обществе. Все внешние признаки подтверждают, что консолидация в российском обществе есть: рейтинг одобрения деятельности президента сохраняет рекордные и близкие к ним позиции уже 21 месяц подряд[4].

В ходе заседания Научного совета ВЦИОМ на тему «Ценностная консолидация и/или размежевание российского общества на фоне СВО» 30 июня 2022 года[5] (то есть через 4 месяца после начала СВО) Игорь Задорин высказал предположение, что мы наблюдаем ситуативную солидаризацию и что переход (или перевод) этой ситуативной, событийной солидаризации в устойчивую связан совсем не с теми факторами, что находятся во внимании исследователей. На тот момент была важна фиксация отношения к событию и его акторам. Теперь мы можем поставить вопрос таким образом: «Случилась ли солидаризация впоследствии и с чем она была связана?»

На начальном этапе СВО наблюдался дефицит интерпретаций, о чем тогда же заявил еще один участник дискуссии — Алексей Фирсов, а консолидация вокруг события, даже такого резонансного, затруднена либо невозможна. Единственное, что объединяет, — это «жажда обновления». И сегодня мы можем выдвинуть и попытаться проверить гипотезу о том, что для российского общества консолидированное состояние и стало одним из сценариев обновления.

Россия переживает третью — наиболее интенсивную и, скорее всего, наиболее продолжительную волну подъема чувства национального единения за последние десять лет. В обыденной ситуации, состоящей из череды экономических кризисов, эпидемий и других потрясений, россияне реже наблюдают единство между разными людьми и группами. В эти периоды, как правило, и оценки легитимности институтов находятся на относительно низком уровне.

Первый взлет единения был отмечен в 2015 году. Это произошло через год после воссоединения с Крымом. Почему мы не увидели роста в 2014 году? Причина — первые санкции и непонимание того, как они могут повлиять на жизнь людей в России. 2015 год — поворотный во многих отношениях: стоит отметить, что тогда в России произошли фундаментальные изменения в массовом сознании. В 2015 году российское общество осознало, что может жить относительно независимо, изоляция и санкции не причиняют столько вреда, как можно было подумать, а общество может сформировать то, что называется национальной целью.

Второй пик пришелся на 2017 год, и он оказался связан со вступлением России в серьезную игру на глобальной шахматной доске — осенью того года Россия провела успешную военную кампанию в Сирии.

Причин, почему в 2022 году возникла консолидация и солидаризация в российском обществе, было названо несколько. Например, Валерий Федоров предположил, что возникновению «донбасского консенсуса» способствовала фатальная ошибка Запада, начавшего «отменять» Россию — теперь уже не только ее президента, но и всех рядовых россиян[7].

Другое популярное объяснение консолидации — проявление эффекта «сплочения вокруг флага» («round the flag effect») — хорошо описанного универсального международного феномена, особенно ярко проявившегося в общественном мнении США во время проведения операции «Буря в пустыня» в Ираке в 1991 году, когда одобрение деятельности Дж. Буша-старшего в течение полутора месяцев выросло с 54 до 89%. Затем оно, правда, скатилось до 29% в течение следующего года[8]. В 2001 году после террористических атак 9 сентября, в 2003 году и во время вторжения США в Ирак бенефициаром ситуации дважды становился уже его сын — президент Дж. Буш-младший (рост одобрения с 51 до 90% в первом случае и с 52 до 71% — во втором). [9]

Как отмечают американские исследователи этого феномена[10], такие периоды чаще всего связаны с военными вторжениями США либо с обострениями противостояния с главным конкурентом — СССР, такими как Карибский кризис или запуск Спутника. Это происходит, когда возникают вопросы выживания нации или конкуренции за мировое лидерство. Но, как показывают кейсы обоих Бушей, эффект длится недолго в силу отсутствия значимых причин для стабильного сохранения такой ситуации. Поэтому считать, что в России проявился именно феномен «сплочения вокруг флага», не совсем оправданно. Все внешние признаки свидетельствуют, что консолидация в российском обществе (в терминах как «ралли-парадигмы», так и любых других) существует. Это подтверждает в том числе устойчиво высокий — в коридоре от 72,6 до 79,6% — рейтинг одобрения деятельности российского президента, сохраняющийся с конца февраля 2022 года[11].

В 2022 году, в ходе опроса, проведенного накануне Дня национального единства, более половины населения страны отметило, что единство в российском обществе существует. А в 2023 году, вопреки прогнозам, что общество устанет от мобилизованного состояния и вернется к привычному состоянию разобщенности, уровень оценки консолидированности в обществе остался таким же высоким.

Адаптация к неопределенности: порыв второй, «институциональный»

Существуют разные позиции относительно темпов и завершенности рутинизации повестки СВО. В том числе есть мнение, что она не завершена и болезненный процесс адаптации продолжается. Тем не менее результаты опросов показывают, что привычка к повестке СВО сформировалась в течение первых шести месяцев — примерно к августу 2022 года. К этому моменту 67% опрошенных оценивали ситуацию в стране как в целом хорошую («очень хорошую» — 4%, «хорошую» — 23% и «скорее хорошую» — 40%)[12].

Ситуации, определяемые массовым сознанием как контингентные, вынуждают людей искать защиты в привычных, циклических, рекурсивных формах поведения[13]. Ожидаемо результатом действия одного из подобных «инвариантных паттернов» стал наблюдавшийся в 2022 году «ренессанс институтов», когда суммарный индекс общественных институтов (армии, церкви, правоохранителей, партий, СМИ, профсоюзов и оппозиции) вырос с 72 пунктов в декабре 2021 года до 198 в сентябре 2022 года[14]. К сентябрю 2023 года этот показатель скорректировался к 148 — тоже достаточно высоко, но уже не рекордно.

Примерно полгода длился и эффект влияния на настроения последствий частичной мобилизации. Риски быть лично привлеченными к участию просчитывались гражданами достаточно четко и зависели от фактической повестки — продолжается ли мобилизация, достигла ли она своих целей или заморожена. С февраля 2023 года фоновый показатель оценок ситуации в стране почти без изменений соответствует значениям середины лета 2022 года.

Итак, поиск «путей выживания» и сохранения стабильности в обществе заставлял российских граждан конструировать представления о легитимирующем потенциале собственных институтов. В определенные моменты каждое общество сталкивается с проблемами, но не всегда оно обращается к собственным институтам — не только в силу недоверия им, но чаще из-за невысокой оценки рисков. В 2022 году люди предпочитали верить, что выживание будут обеспечивать в первую очередь учреждения с четкими правилами и функциями. Обычно такой уровень «договорного доверия» наблюдается в корпорациях. И успех приходит к тем из них, которые успешно занимаются мифотворчеством (например, создают миссии, видения и внутренние стратегии) и формируют конформизм внутри организации[16]. Неоинституционалисты У. Роуэн и Б. Мейер предложили принципиальную схему для организаций, но она также может объяснить многое, что происходит на уровне наций. Прежде всего потому, что они тоже вступили в конкуренцию и им тоже нужно «выживать».

Очевидно, что такой же процесс происходил в США в 1990-х и начале 2000-х годов. Необходимость выживания определяла, как люди относятся к институтам. Далее мы увидим, что эмоции так же важны, как рациональные аргументы в пользу институтов. Однако наиболее интересные (возможно, менее очевидные и косвенные) свидетельства тому, что происходят и более значимые процессы, определяющие сегодня состояние массового сознания, не имеют прямого отношения к институтам.

Страх — плохой советчик: порыв третий, «рациональный»

Несмотря на то что эмоциональный фон россиян неустойчив и в значительной степени подвержен влиянию медиаповестки[17], важно отметить изменение структуры и давления социальных страхов. Замещение одним доминантным страхом — ожиданием обострения конфликтов России с другими странами и начала военных действий — активно происходило в 2022 году (индекс составил 43 п.). В 2023 году этот страх уже не выделяется в ряду других (19 п.).

Здесь стоит обратить внимание на общее снижение интенсивности проявления социальных страхов, прежде всего — потерю позиций многолетним антилидером — страхом роста социальной несправедливости, неравенства между людьми. Не будем принимать в расчет трактовку некоторых коллег, будто причиной этого стало то, что Россия заняла позицию глобального защитника справедливости и вполне успешно ее отстаивает. Хотя ограниченное влияние данного фактора на эмоционально заряженную часть общества вполне можно допустить. Однако свои позиции уступил не только вышеназванный страх, в некоторой степени являющийся главной причиной ресентимента (но скорее внутреннего, проявляемого как реакция на несправедливость в конкретных ситуациях, тогда как с внешними врагами и недоброжелателями все достаточно стабильно)[18]. Других антилидеров этого рейтинга можно считать «объективными», поскольку они затрагивают «экономические» факторы с четкими метриками. Это удорожание товаров и снижение доходов. Проявленность этих страхов активно снизилась в 2022—2023 годах.

Главным выводом из этого «фильма ужасов», который ближе к финалу становится обычным триллером, является то, что происходит переориентация с установок выученной беспомощности на установки поиска рациональных возможностей, индивидуальной и коллективной самоэффективности (термин А. Бандуры в трактовке Т. Нестика[20]).

(Пере-)определение границ: порыв четвертый — «замыкание»

Одной из основных стратегий поведения россиян в последние месяцы становится «замыкание» («closure»). И здесь я хотел бы предостеречь от буквального понимания, которое может быть сведено к представлениям о тотальной изоляции, «окукливании» или форме эскапизма. Наиболее близко отражает суть этого понятия заимствованное у программистов определение, в котором оно понимается как «функция в функции», то есть некая анонимная функция, которая исполняется во внешней среде, но результатом выполнения которой пользуется уже ваша программа. Здесь ключевым является аспект делегирования — внешняя программа, скорее всего, успешнее справится с определенными задачами. Вам незачем пытаться организовать у себя, например, обработку данных. Почему это важно, аргументировал один из авторов «Хабра»: «Легко поддаться соблазну и поместить все в глобальную область видимости, забыв о всех сложностях отдельных сред — но это ужасная идея. Глобальные переменные делают ваш код крайне хрупким, любой элемент может сломать любой другой в любой момент. Поэтому не пользуйтесь глобальной областью видимости и держите все на местах»[21].

Один из паттернов избегания хрупкости посредством «замыкания» — это четкое разграничение социального пространства. Один из ярких примеров такого переопределения границ наблюдался в период пандемии, когда неожиданно выросли показатели положительных оценок ситуации в населенном пункте — городе, районе проживания респондента и деятельности вечных аутсайдеров рейтингов — мэров городов и глав районов. Стало очевидно, что привлекательным становится пространство, где все понятно и находится под контролем. В противоположность оценкам ситуации в мире и в стране, откуда происходит главная угроза безопасности и где ситуация в принципе не поддается контролю. В этом случае функция по обеспечению эпидемиологической безопасности выполняется на всех уровнях, но агенты существуют только в том пространстве, где эффекты — работающая скорая помощь, надежный режим изоляции и даже отсутствие «трупов на улицах» — осязаемы и воспринимаются и как норма, и как достижение.

Подобный алгоритм включился и в ситуации СВО, но спустя некоторое время после ее начала. На формирование устойчивого и надежного социального пространства в зоне личной жизни респондентов указывает стабилизация показателя с ноября 2022 года. До этого момента в течение года разброс индекса ситуации в личной жизни был значительным и составлял 24 п. п. (от 48 до 72 п. п.), не говоря о волатильности данного показателя. В течение последних десяти месяцев индекс находится на плато (65—69 п. п.).

В то же время «внешние» социальные пространства, связанные с ожиданиями и планами, с тем, что зависит от внешних условий, являют собой «бурный океан». За этот же период (последние десять месяцев) индекс материального положения колебался в коридоре от 59 до 69 п. п., а индекс социального оптимизма — в еще более широком диапазоне — от 37 до 57 п. п.

Выше я отмечал важность конформности для выживания. Обществу, как и корпорации, для выживания требуется благоразумная конформность. И это относится не только к внешней (по отношению к индивиду) среде, например институтам, — конформность возникает и по отношению к собственной жизни.

Самым неустойчивым показателем оказался индекс социального оптимизма. И это еще раз подтверждает, что оптимизм целиком относится к сфере эмоций. Но удовлетворенность жизнью и, тем более, финансовая устойчивость находятся ближе к сфере институтов. Почему в таком случае один показатель стабилен, а другой менее устойчив?

Фактически индекс удовлетворенности жизнью существенно изменился только один раз (январь — март 2022 года). Люди могут позволить себе негативную картину будущего, но удовлетворение является показателем, который поможет сохранить их на плаву. Отсюда предположение, что сконструированный образ в большинстве случаев более стабилен, чем ожидания.

Конструкционистская перспектива

Изменения в обществе, произошедшие в ходе СВО, можно интерпретировать в разных теоретических плоскостях и парадигмах. Возможно, наиболее перспективна с точки зрения объяснения изменений парадигма социального конструкционизма.

В 2022 году российское общество представляло собой полигон экстремального конструирования социальной реальности. В 2023 году экстремальности меньше не стало. Особенность ситуации состояла в лавинообразном формировании новых знаний: о ситуации в мире, о военных действиях, об экономике, о ценностях, о способах выбора, о моральных альтернативах и многом другом. Получение, воспроизводство своих и активное потребление чужих знаний об этих феноменах должны вынуждать людей формировать в сознании уверенность в реальности социального. Нет, не уверенность в принципе, а только в том, что с этой реальностью предстоит серьезный и рациональный разговор.

Наши исследования показывают, что в центре реальности россияне помещают коллективные, общественные интересы, выраженные как личные потребности, но пока еще далекие от удовлетворения.

Сегодня перед каждым членом общества стоит выбор между рациональным когнитивным напряжением и эмоциональной реакцией. Таким образом общество пытается обеспечить свою «антихрупкость», пытаясь бороться с overchoice — переизбытком выбора, оставив для себя рационально оправданное, ограниченное число выборов. В крайнем случае это выглядит как дихотомия: «наши — не наши», «милитаризм — пацифизм», «патриоты — предатели». Хотя есть и более сложно устроенные альтернативы. Со временем эти противопоставления будут не столь острыми, будут появляться более мягкие и множественные альтернативы и, возможно, даже консенсусные линии.

[1] См. например: «Конфликт и солидарность». Дискуссия в рамках XII Грушинской социологической конференции (23—27.05.2022). URL: https://pltf.ru/2022/07/19/konflikt-i-solidarnost-diskussiya-v-ramkah-xii-grushinskoj-socziologicheskoj-konferenczii-23-27-05-2022/?ysclid=loi8ckx6pl651980969.

[2] Львов С. Уловка — 2022. Ключевые тренды российского общественного мнения. URL: https://profi.wciom.ru/fileadmin/file/nauka/prof_conversation/rossiya_na_fone_SVO/Lvov.pdf.

[3] Хеллер Дж. Уловка — 22. URL: http://lib.ru/INPROZ/HELLER/catch22.txt_with-big-pictures.html.

[4] Рейтинги доверия политикам, оценки работы президента и правительства, поддержка политических партий // ВЦИОМ. 03.11.2023. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/reitingi-doverija-politikam-ocenki-raboty-prezidenta-i-pravitelstva-podderzhka-politicheskikh-partii-03112023.

[5] Заседание Научного совета ВЦИОМ на тему: «Ценностная консолидация и/или размежевание российского общества на фоне СВО» // ВЦИОМ. URL: https://profi.wciom.ru/cennostnaya-konsolidaciya-i-ili-razmezhevanie-rossijskogo-obshchestva-na-fone-svo/?ysclid=loi9riylum852984355.

[6] Народное единство — 2023 // ВЦИОМ. 02.11.2023. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/narodnoe-edinstvo-2023.

[7] Федоров В. В стране сформировался «донбасский консенсус» // Литературная газета. 25.05.2022. URL: https://lgz.ru/article/-21-6835-25-05-2022/v-strane-sformirovalsya-donbasskiy-konsensus/?ysclid=loibda4uxf482853687.

[8] Reinhart R.J. George H.W. Bush Retrospective // Gallup. 01.12.2018. URL: https://news.gallup.com/opinion/gallup/234971/george-bush-retrospective.aspx.

[9] Jones J.M. Rally Boosting Bush Approval Ratings // Gallup. 03.04.2003. URL: https://news.gallup.com/poll/8119/rally-boosting-bush-approval-ratings.aspx.

[10] Hetherington М., Nelson М. (2003) Anatomy of a Rally Effect: George W. Bush and the War on Terrorism. PS: Political Science and Politics. Vol. 36. No. 1. P. 37-42. URL: https://www.jstor.org/stable/3649343.

[11] Деятельность государственных институтов // ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/ratings/dejatelnost-gosudarstvennykh-institutov/.

[12] Индекс социальных оценок // ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/fileadmin/user_upload/ratings/situaciya_v_strane.xls.

[13] См.: Хуэй Ю. Рекурсивность и контингентность. М.: V-A-C, 2020.

[14] Деятельность общественных институтов // ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/ratings/dejatelnost-obshchestvennykh-institutov/.

[15] Индексы социальных оценок // ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/ratings/indeksy-socialnykh-ocenok.

[16] Meyer W., Rowan B. (1977) Institutionalized Organizations: Formal Structure as Myth and Ceremony. The American Journal of Sociology. Vol. 83. No. 2. P. 340-363.

[17] Настроение окружающих // ФОМ. URL: https://media.fom.ru/fom-bd/d42no2023.pdf.

[18] Друзья и недоброжелатели России на фоне спецоперации // ВЦИОМ. 31.08.2022. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/druzja-i-nedobrozhelateli-rossii-na-fone-specoperacii.

[19] Индекс страхов // ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/ratings/indeks-strakhov.

[20] Нестик Т. Психологическое состояние российского общества в условиях СВО // СоциоДиггер. Т. 4. Вып. 9. URL: https://sociodigger.ru/articles/articles-page/psikhologicheskoe-sostojanie-rossiiskogo-obshchestva-v-uslovijakh-svo

[21] Среда, лексическая область видимости и замыкания в JavaScript // Хабр. 23.07.2019. URL: https://habr.com/ru/companies/nix/articles/460861/.

[22] Индексы социального самочувствия // ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/ratings/indeksy-socialnogo-samochuvstvija.